- Лопнет! - крикнул Вовка.
- Точно. Все стёкла на корабле - вдребезги, корабль - в щепки. Всю команду по островам раскидало. Кого куда.
- Целый год их собирали! - сказала Лена.
- Правильно!
Вовка и Лена стонали от восторга. Фёдор и Борис Павлович смеялись.
- Теперь давайте сочиним про корову, - сказал Вовка. - Как она плавала по морю.
- Таких коров не бывает, - сказал Фёдор. - Что это за морская корова?
- Представьте себе, были, - возразил Борис Павлович. - Морская корова - вполне реальное существо. У неё даже есть своя история.
- Папа, расскажи! - попросила Лена.
- Потом, как-нибудь потом.
Дверь открылась, и в купе вошла мама.
- Что это у вас тут было? - с подозрением спросила она. - Вова, ты красный как помидор. Наверное, возился?
- У нас были небольшие враки! - с гордостью заявил Вовка.
СТРАННЫЙ ПАРОХОД
В вагоне объявили, что поезд прибывает в Комсомольск. На горизонте мелькнула громадная река.
- Амур!
И сейчас же во всех купе пошли разговоры о том, как переправляться через Амур.
Одни говорили, что в Комсомольске построен мост; вторые - что моста ещё нет, а переправа идёт на лодках. В коридоре кто-то сказал, что во время войны его знакомые шли через Амур пешком и под лёд провалилась лошадь...
Поезд остановился на самой окраине города, на берегу реки. Рядом высились светлые корпуса жилых домов и торчали тонкие фабричные трубы.
Все пассажиры прилипли к окошкам, разглядывая огромную реку и горы на другом берегу.
Никакого моста через реку не было. Был причал. Железная дорога выходила прямо к нему.
- А вот и паром! - сказал Борис Павлович.
Поперёк реки прямо на поезд шёл странный пароход. Он был очень широкий, без носа и без кормы, как плот. И трубы на нём стояли не как у всех пароходов - одна за другой, - а рядом.
На палубе парохода в четыре ряда блестели уложенные, как на железной дороге, рельсы.
Пароход подошёл к причалу, прямо туда, где обрывался в реку железнодорожный путь.
- Сейчас будет самое интересное! - сказал Борис Павлович. - Откроем окно и будем смотреть.
Пароход закрепили у причальной стенки, и теперь его рельсы стали продолжением пути, на котором ждал состав.
К составу подкатил сзади маневровый паровозик.
На пароходе ударили в колокол: дин-ди-лень!
Паровозик отцепил от состава один вагон и покатил его по путям к пароходу.
Динь-ди-лень!
Вагон вкатился на пароход. За ним следующий. Потом третий, четвёртый... Все вагоны очутились на пароходе.
- Как называется этот пароход? - спросил Вовка.
- Железнодорожный паром! - повторил Борис Павлович.
Пароход загудел, густо задымил, и переправа началась. Паром шёл, тесня грудью жёлтую амурскую волну, как заправский корабль.
Наконец и пристань. Приехали. Стоп! Динь-ди-лень!.. Вагоны один за другим покатились с парома на берег.
Там их уже ждал новый паровоз. Над его трубой призывно метался голубой дым.
ГОРЫ И МОРЕ
В купе постучали. На пороге стоял проводник.
- Извините, - сказал он, - освободилось мягкое купе. Вы желали туда перейти с дочкой?
- Ну, чего уж там! - сказал Борис Павлович. - Остались какие-то сутки. Да и привыкли мы здесь.
Проводник закрыл дверь. Вагон дёрнуло.
И снова за окном потянулись леса. Поезд шёл, редко делая остановки, всё глубже и глубже забираясь в горы, торопясь на восток.
Вовка заметил, что Борис Павлович часто выходит в коридор, стоит у открытого окна и невесело смотрит на коричневые склоны сопок, мелькающие за стеклом.
Раз или два он даже вздохнул. Тогда Вовка набрался храбрости, подошёл к нему, прижался носом к оконной раме и спросил:
- Скажите, а вы правда капитан?
- Капитан, - ответил Борис Павлович.
- Какого ранга?
- Второго.
- А чем вы командуете?
- Торпедными катерами. Приедем в Новый Порт - буду начальником штаба бригады.
- А вы рады, что мы приедем?
Борис Павлович оглянулся, наклонился к самому Вовкиному уху и шепнул:
- Я боюсь.
- Как - боюсь? - Вовка до того растерялся, что стукнулся лбом о стекло.
- Понимаешь, боюсь. Я давно не плавал, давно не командовал кораблём. Пять лет служил на берегу. Преподавал астрономию. Как всё пойдёт, просто не знаю!.. - Он вздохнул и печально подмигнул Вовке: - Только это между нами!
Ошеломлённый Вовка кивнул и ушёл в купе.
В купе мама весело рассказывала что-то Фёдору. Фёдор довольно гудел в ответ. По коридору спокойно шёл, уверенно балансируя подносом, проводник.
Вовка выглянул. У вагонного окна, задумчивый и встревоженный, стоял человек в блестящей морской тужурке.
СОВЕТСКАЯ ГАВАНЬ
Прошла ночь. Утром всё чаще и чаще стали попадаться станции. Из-за поворота появилась речка и побежала рядом с поездом. Сначала она была маленькая, брызгала белой пеной и прыгала по камням. Затем раздалась, посинела, превратилась а большую реку. Одну остановку поезд сделал на самом берегу. Стояли долго. Вовка смотрел на реку, на дощатое здание станции, одноэтажное, с остроконечной высокой крышей. По реке в узкой долблёной лодке плыли две старухи, обе в узорчатых сапогах, с трубками в зубах. Они подплыли к станции. Одна старуха купила билет и села в поезд. Вторая махнула ей рукой и уплыла.
- Это орочи! - сказал проводник. - Здесь их колхоз. Рыбу ловят.
И опять поезд шёл через горы, то уходя от реки, то возвращаясь к ней снова.
Наконец на горизонте вспыхнула белая стальная полоса, покалывая глаза, заиграла на солнце.
- Море! - сказал проводник.
И все вздохнули:
- Море!
В Совгавань приехали в полдень.
Не успели выйти из вагона, как наползли облака, солнце спряталось, пошёл дождь, мелкий, как крупа, нудный-пренудный.
Фёдор связал ремнём чемоданы, закинул их за спину. Мокрыми, в лужах, улицами пошли от вокзала в порт.
Извилистый залив рассекал город на части. Город строился. Розовые и жёлтые, в дождевых подтёках тянулись вдоль дощатых свежесколоченных тротуаров дома. Кое-где они стояли просто так - без номеров, без улиц.
Спустились к маленькой бухте. Она была битком забита пароходами, баржами, катерами. По утрамбованной, пропитанной нефтью земле, прыгая через рельсы, прошли на причал.