Кто–то торопился войти, потому что стук настойчиво повторился. Иван, облачённый в белый смокинг, пошёл открывать, по–прежнему сохраняя волнение, свойственное неопытным заговорщикам. Открыв дверь и увидев полную девушку без косметики, Иван немного успокоился. Незнакомка же излучала спокойствие, возможно, из–за ситцевого наряда весёленьких тонов. В полумраке узкого коридора Иван походил на привидение, к тому же сегодня у него маковой росинки во рту не было.
— Вы продаёте подержанный чёрный смокинг? — спросила незнакомка.
Иван молчал, словно набрал в рот воды.
— Вы продаёте подержанный чёрный смокинг? — повторила она. — Ну же…
— Ах да, — вспомнил Иван — Чёрный смокинг уже продан, остался белый сорок восьмого размера.
— Ну, наконец–то додумались, — выдохнула незнакомка и бесцеремонно вошла в квартиру, оставив на лестничной площадке увесистый чемодан.
Иван был в хорошей форме, но чемодан оказался неподъёмным, пришлось тащить волоком.
— Как вы его дотащили? — обращаясь к незнакомке, шёпотом спросил заговорщик. — Тяжелая ноша, словно там камни.
— Книги, — ответила незнакомка. — Кстати, вы курите?
«Ну, наконец–то запрещённая литература — подумал Иван, — а то заговорщик без компромата — пустое место».
— Иван, вы курите?! — повышая голос и бесцеремонно закуривая, повторила незнакомка.
— Курю, — прошипел Иван. — Только, пожалуйста, тише.
— Тише!! — наслаждаясь громкой речью, почти кричала незнакомка. — Так вот, придётся бросить!
— Мы ни одни, — признался Иван и тоже закурил.
— Вы в этом уверены? — незнакомка встала вплотную к Ивану.
— Уф, — от тяжести её грудей Ивана пробил пот.
В замочной скважине выпучивался чей–то глаз.
Иван понимал, что его заговорщический вес равен всего тридцати дням, этого явно недостаточно, поэтому что–то доказывать, тем более женщине, было бессмысленно. Чтобы хоть как–то досадить незнакомке, Иван спросил:
— За вами не было хвоста?
— Хвоста? — незнакомка задумалась. — По–моему, во мне нет ничего подозрительного.
— Есть, — заметил Иван. — Извините, но на вас нет не грамма косметики, а это очень подозрительно.
— Вы ошибаетесь, — не согласилась она, — человеку без лица легче затеряться в толпе. Я это проверяла тысячи раз, — незнакомка затушила сигарету, подошла к кровати и начала раздеваться. — Уже поздно. Давайте–ка спать. Кстати, у вас есть девушка?
— Что, тоже придётся бросить? — ожидая бурю в стакане, Иван покосился на дверь.
— Нет, что вы, — улыбнулась она. — Просто по легенде я ваша жена. По паспорту Наталья, фамилию вы знаете. Зовите меня Наташа. Хорошо?
— Это ваше настоящее имя? — зачем–то спросил Иван. — Я должен знать.
— Много будете знать… — подавив зевоту, Наташа отвернулась. — Закрывайте окно и ложитесь.
Иван подошёл к окну. От рекламного щита «Ощути моё прикосновение» тянулась длинная тень. Только сейчас он заметил, что пока они говорили, тень всё время находилась в комнате. Неодушевленный предмет вряд ли представлял опасность, но за щитом могла скрываться другая тень, например, наблюдателя.
«Исключено, — захлопывая окно, подумал Иван. — Пока еще ничего не сделано, так, что бояться нечего».
Но Иван ошибся. За тенью рекламного щита действительно пряталась тень наблюдателя, который всё слышал. Когда тени сливаются воедино, они становятся равноценны, одушевлённы (наличие наблюдателя) и целенаправленны, будто отравленные стрелы, пущенные в личную жизнь человека.
Иван подошёл к Наташе, которая спала безмятежно, словно ребёнок. От мысли лечь рядом и ощутить её прикосновение заговорщика передернуло.
Спать в кресле не очень–то удобно, но другого выхода у Ивана просто не было.
От хмурой ночи осталось лишь волнистое облако. Оно зацепилось за шпиль городской биржи, его безжалостно трепал попутный ветер. Светило солнце, и день постепенно расцветал немыслимыми красками.
Иван моргнул глазами и пошевелился. Вернее сделал попытку шевельнуться. Сейчас его тело, словно одетое в гранит, больше смахивало на сидячий памятник.
В ванной комнате звучал романс для двух голосов.
— Доброе утро, — выходя из ванной, поздоровалась Наташа. Вафельный халат подчёркивал её нелепую фигуру.
— Доброе утро, — простонал Иван, пытаясь подняться, но снова замер.
Из ванной комнаты в таком же вафельном халате, правда, с другой (идеальной) фигурой, как ни в чём не бывало, вышла его девушка.
— Доброе утро, — поздоровалась она.