Не дождался. Что-то схватило его за руку, подсекло ноги, бросило на землю. Лицом Кжеш упал прямиком в мокрый конский навоз. Схватился на ноги, но тут же получил удар в лицо: один, другой, третий. Во рту шляхтич почувствовал металлический вкус крови. Один глаз залила темная юшка… Зато вторым он глянул прямо на убийцу своих людей. И вот тут он задрожал, весь затрясся, даже хотел заскулить, словно пес.
Незнакомец поглядел на него странным взглядом. Кжеш почувствовал, что теряет силу воли и всяческое желание сопротивляться; что еще миг, и он сделает все, чего тот пожелает. Ему вспомнилось… Ну да, это был тот самый человек, который выкинул его из корчмы тем памятным вечером три дня назад…
Шляхтич хотел было сорваться, но незнакомец схватил его за жупан под шеей, поднял и бросил на столб. Удар по голове был настолько сильным, что Кжеш застонал, а перед глазами заплясали багровые огоньки.
Незнакомец вытащил из-за пояса длинную веревку с петлей на конце; перебросил ее через потемневшую от старости балку под крышей; конец привязал к деревянной жерди. Конопляная петля заколыхалась над Кжешем. Тот, дрожа, поглядел на нее в испуге, ничего не понимая.
- Вешайся, и побыстрее, - бросил ему незнакомец.
Якуб вздрогнул. Волосы на голове и теле встали дыбом. Все вокруг замерло, потом начало удаляться. Оставалась только лишь эта петля. Только кусок завязанной веревки.
- Вешайся! – грозно повторил неизвестный.
- Я не… - промямлил Кжеш. – Позвольте мне, ваша милость… Как шляхтичу, с саблей…
- Вешайся!
Якуб тихо застонал. Все молитвы, которые он только знал, подвалили ему в голову. Никогда он не проводил много времени в костелах, немного молился, но теперь со всем пылом отдавал себя Богу, который ведь просто не мог бросить его в этот ужасный момент… А взгляд противника палил, словно живой огонь. И он был таким страшным, таким болезненным. Кжеш, стоя на четвереньках, пошевелился, застонал от боли, которая ломила в костях, глубоко въедалась в виски, пробивая тело насквозь, будто зубчатый, проржавевший строительный гвоздь. Багровые пятна заслонили свет.
Уже одна только петля… Уже только ее он видел перед собой. Ну да – усмехнулся он про себя – она была его освобождением, его последней дорогой.
Еще одно только мгновение, еще одно движение. Постанывая, он подполз к седлу, словно пес вытянув голову в сторону веревки. Он чуть ли не плакал из-за того, что не может быстрее. Кровь, текущая с разбитого лба, заливала глаза.
Он встал на цыпочках на седле и тихо заскулил. И уже кричал, когда его руки схватили петлю. Изо всех последних сил Кжеш молился, чтобы сунуть голову в нее. Боль была настолько ужасной, что выдержать ее было невозможно. Остатком сил Якуб просунул голову…
…Тело свалилось вниз с глухим стуком, заколыхалось на веревке, вытянулось. Невяровский тихо рассмеялся, но этот смех разошелся, словно эхо, по всей конюшне. Он глядел на висящего на аркане Кжеша, и смех уходил с его уст. Невяровский склонился – измученный, слабый. Теперь он вслушивался в предсмертный хрип. Все слушал и слушал.
Одним быстрым движением он вытащил саблюиз ножен. Сталь свистнула в полутьме, рассекая веревку. Полуживой Кжеш свалился в навоз, на утоптанную землю, и схватился за шею, хрипло дыша. Невяровский поглядел на него, сплюнул, презрительно усмехнулся. Вся злость, весь гнев, страх и боль полностью ушли из него.
- Бога поблагодари, - сказал он Кжешу. – И молись, чтобы мы вновь не встретились…
Невяровский вышел из конюшни. С обеих сторон зашевелились тени, подскочили поближе. В темноте Ян узнал в них людей Деда Мурашко.
- В Рокитнице все спокойно! – доложил первый из них.- Никто ничего ни слышал, ни видел. Все спят или пьянствуют.
- Вы свободны.
- А тот… - указал слуга в сторону конюшни.
- Тот? Тот уже никому не сделает вреда.
Он слегка усмехнулся и растворился в темноте.
Невяровский пошел к лесу, одним прыжком перескочил кривую ограду. Когда очутился среди деревьев, свистнул. Вскоре уже можно было услышать знакомое фырканье и бряцание удил. Конь Яна не спеша приблизился к хозяину, тихонько заржал. Невяровский вскочил в седло, подогнал жеребца, выехал из леса, после чего галопом направился в сторону венгерской границы.
Прошло какое-то мгновение, прежде чем в лесу, в темноте между древесными стволами нечто зашевелилось. На миг в этом месте проявилась очерченная красноватым светом тень гордой фигуры с высоким, подбритым чубом черных волос. Рогалиньский поглядел на тракт, по которому ускакал Невяровский, и долго глядел в сторону, в которой всадник уже пропал.