- Милостивый господин! – обратился вдруг к нему какой-то голос.
Шляхтич вздрогнул, поднял голову и с облегчением распознал над собой лицо Улука.
- Что с тобой, хозяин?! – спросил старый татарин с беспокойством.
- Ничего, - ответил шляхтич. – Ты где был, Улук?
- Во дворе, хозяин.
- На дворе… В трактир никто не входил?
- Кто, хозяин? Я никого не видел. А что, может, был кто-то?
- Нет, никого, - ответил Анджей. – Никого, Улук. Погоди-ка, - сказал он, видя, что старый слуга собирается уйти. – Займись лошадями. И возьми вот это, - он сунул в руку татарину лиру. – Возьми это и спрячь во вьюках возле моего седла.
Он возвратился в корчму. И едва – несколько ошеломленный тем, свидетелем чего стал – он успел присесть за столом, как кто-то положил ему руку на плечо. Это была Гелена. Шляхтич с изумлением отметил, что та была обеспокоена.
- Поехали отсюда! – быстро бросила она.
- Это с чего бы?
- Анджей, - женщина и вправду выглядела испуганной, - я чувствую тут какое-то зло. Тут, случаем, никого не было?
Что-то, какой-то тайный инстинкт, приказал шляхтичу отрицательно покачал головой.
- Да что ты такое говоришь?... Но, раз ты желаешь ехать, я прикажу приготовить лошадей.
- Это хорошо.
Гелена присела рядом с Анджеем. Она уже хотела было что-то сказать, но в этот момент во дворе заржали лошади.
Не минуло и мгновения, как в помещение вошло четверо громко разговаривающих шляхтичей. У самого высокого из них, идущего впереди, была удивительно знакомая фигура. Анджей подождал, пока то не очутится в круге света от стоящей на столе свечи, после чего сдвинул голову в тень, чтобы его не узнали. Высоким шляхтичем был Рафал Заржицкий, с которым Анджей уже несколько лет судился по вопросу прохода к реке, и по этой же причине и ехал теперь в Лубны на суд к князю-воеводе. Откуда этот взялся здесь? – мелькнула у него мысль. Анджей никогда не мог подумать, что встретит соперника по дороге. Он надеялся на то, что Заржицкий не обратит на них внимания и пройдет дальше, только шляхтич задержался именно возле их стола.
- Прошу прощения, сударыня и сударь, что мешаю вам, - сказал он, - но, может, вы от Лубнов едете. Сам я из Черкасс приехал, и в лесах возле Хорола нас волки чуть не сожрали. Хотелось бы узнать, а дальше: так же опасно двигаться?
- Я от Черкасс ехал, - ответил Анджей, - только мы в течение всей дороги никаких опасностей не встретили. А ехал только лишь со слугой.
- Со слугой только? – удивился один из сопровождавших пана Рафала. – Так ваша милость еще не знает, чтов округе творится?
- И что же должно твориться?
Гелена неожиданно выпрямилась. Анджею показалось, что она уставилась на лицо незнакомого шляхтича.
- Вий вылез из какой-то норы возле Днепра и по свету бродит.
- Вий? – прошептала Гелена, и Анджей почувствовал беспокойство в ее голосе. – И где же его видели?
- Так неизвестно, то тут, то там. Поговаривают, якобы, он за кем-то гонится. И вся округа в страхе трясется, все дороги опустели. Мужичье по селам, шляхта – по имениям.
Пан Анджей задумался. Украина – эта земля обетованная для шляхты, едущей сюда толпами со всех сторон Речи Посполитой – веками была страной войн и крови, магии и колдовства. Здесь все было возможным. Все могло случиться. Отчасти так получалось по причине соседства татарских орд, что после своих наездов оставляли здесь только небо и землю; отчасти же оттого, что на Украине проживал народ русин – твердый, желающий гнуть шеи перед шляхтой, привыкший к сабле и мечу, как чуть ли не какой другой на свете. А за ним стояло еще, совсем недавно охваченное законными рамками, Запорожье, имеющее собственную организацию, войско и старшину. Не раз и не два вся Русь бунтовала против шляхты. И на Заднепровье, и по всей Украине не погасла еще память про давние мятежи Павлюка, Остряницы и Лободы, после которых с землей было сровнено множество городов и весей, вырезано множество слобод и хуторов. Ну а кровопролитие способствовало темным силам, что рождались в Диких Полях и в мрачных лесах пограничья. Все это промчалось в мыслях Анджея в одно мгновенье, но быстро промелькнуло, равно как и память недавнего разговора с Сагайдачным. Теперь же Дрогоньский думал лишь о том, как выкарабкаться из этой неприятной ситуации.
Подумав, он поднялся и позвал хозяина.
- Прикажи запрячь лошадей, - сказал он.
- Сударь, вы на ночь выезжаете? – удивился Заржецкий. Но ведь это опасно.
- Спешу.
- И куда, мил'с'дарь едет?
- В Лубны.
- В Лубны?! – непритворно обрадовался Рафал. – Это же туда же, куда и я. А знаешь, сударь, останься в трактире на ночь. Подожди меня. Вместе поедем. Опять же, я и приличную компанию на тракте встретил. Позволь, милостивая сударыня, - поклонился он Гелене, - я – Рафал Заржицкий. – Потом он повернулся к Анджею. – А ты, мил'с'дарь, мне как будто даже знаком. Откуда ты?