- Издалека, - не думая ляпнул Анджей, - из-под самой Варшавы.
Ложь его не была самой изысканной.
- О, из-под самой столицы, - обрадовался Рафал. – Ну, тогда не можешь нас тут оставить. Рассказывай, сударь, что там творится. Созвали уже сейм? Война с язычниками будет? Ну, покажись-ка поближе. Голову даю на отсечение, что мы где-то виделись. Так кто сударь таков?
Анджей сделал шаг к двери. Он кивнул Гелене. Девушка, словно бы понимая его без слов, схватилась на ноги.
- Прощайте, милостивые судари!
- А вот можно было бы сказать, что ты лицо желаешь спрятать, - буркнул Заржицкий и молниеносно передвинул подсвечник так, что его свет упал на лицо Анджея.
- Господи Иисусе! Дрогоньский! – вышло из груди пана Рафала.
- Да, это я, - соглашаясь, сказал Анджей, но Заржицкий отскочил, словно ошпаренный, после чего, схватив рукоять сабли, начал звать свою челядь:
- Быстрее сюда! Сюда!
Со двора ему тут же ответили окрики, а его компаньоны схватились за сабли.
- Так это ты: изменник, палаческий прислужник! – бешено орал Заржицкий. – Ну ничего, уж я с тебя, курвин сын, семь шкур сдеру, гвоздями набью, а тебя на кол посадить прикажу!!! Я тебе тот иск батогами на спине выписать прикажу!
Он еще вопил, как дверь распахнулась, и со двора в трактир ввалилось несколько слуг. Рафал наконец-то вырвал оружие из ножен, только Анджей уже напал на него как разъяренный зубр. Клинок сабли Заржицкого упал вниз, но Дрогоньский уклонился, а потом рукоятью каребелы врезал пана Рафала прямо меж глаз.
Когда Заржицкий полетел назад, разделся шум и крики. А пан Рафал врезался в стенку так, что загудело, после чего свалился на доски пола, таща за собой заставленные горшками полки.
- К оружию, господа-братья! – крикнул кто-то из прибывших с Рафалом.
Все бросились к Анджею, но тот молниеносно обернулся, а его сабля свистнула, срезая фитиль свечи, стоящей в подсвечнике на столе. Сделалось совершенно темно, а в помещении начался сущий кавардак. Звякнули скрестившиеся клинки, а дикие воли смешались с призывами.
Пан Анджей не стал ждать ни минуты. Он схватил стоявшую рядо с ним Гелену за руку, рванул ее и поспешил туда, где, по его мнению, находилась дверь, заслоняя девушку собственным телом. Они находились в шаге от выхода, как внезапно в открытой двери встала темная фигура.
- Что здесь творится? – спросила фигура голосом Улукая.
А в помещении замерцали золотистые искры – похоже, кто-то пытался добыть огонь, чтобы разобраться в сумятице. Безрезультатно – свет блеснул и погас, но за убегающими окрики ярости и ругательства.
- Быстрее! Убегает! Хватай его, сучьего сына! – заорало сразу же несколько глоток, но перед тем уже Анджей толкнул Улукая к выходу, практически перетащил через порог Гелену и сам выскочил во двор.
- К лошадям! – крикнул он.
Кони уже были приготовлены. Улук без раздумий вскочил на своего, а шляхтич ухватил Гелену в поясе, словно ребенка поднял в воздух и усадил в седле.
- Вперед! – крикнул он, уже забравшись на коня.
И они галопом помчались прямо по узкой ленте дороги, открывающейся между лесными деревьями. Отдохнувшие лошади летели как сумасшедшие. Ветер шумел в ушах, громко стучал подковы. А за их спинами, со стороны корчмы, доносились вопли, призывы и крики. Наши всадники слышали их еще довольно долго, все более слабые, пока, наконец, вновь не воцарились тишина и покой.
- И что это за шляхтич был? – спросила Гелена, когда корчма осталась далеко позади. – Мне показалось, что он с удовольствием содрал бы с тебя кожу.
- Прости за то, что все это так кончилось, - буркнул Анджей. – Это мой сосед через межу. Именно по его причине я и еду в Лубны.
- Вижу, что отношения у вас вовсе не соседские, - коротко сказала Гелена.
- Еще раз прошу прощения.
Между ними повисла тишина. Но, в конце концов, Анджей отважился высказать то, что беспокоило его уже несколько минут.
- Ты странно повела себя там, в трактире, - сказал он. – Могу поклясться, что ты задрожала, увидав компанию Заржицкого. Господи! Скажи мне наконец, кто за тобой гонится? Кто и как тебя обидел? Скажи, и я готов посчитаться с ним получше, чем с Рафалом. Что я могу для тебя сделать, как помочь?
- Ты можешь только лишь провести меня до Солоницы, а что касается помощи – то мне никто уже не поможет, в особенности – ты, - прошептала Гелена.
- Тем более – ты… - с горечью повторил он. – Господи, сударыня… Да что ты такого со мной сотворила, что за то, чтобы сопровождать тебя, я готов просить так же, словно бы о любви. Но ты молчишь.