Тем временем незнакомцы приблизились. Тот, что был в кольчуге, окинул внимательным взглядом Сененского. А тот отметил черную саблю65 на боку шляхтича и три шрама на лице – один пересекал бровь.
- Так милостивый сударь – Сененский? – спросил незнакомец в лисьем колпаке.
Еще один лисовчик, подумал Януш. С того времени, как подвиги давних хоругвей пана Лисовского сделались знаменитыми, всякий первый попавшийся бродяга с широкой дороги заводил себе лисью шапку.
- А милостивые судари зачем спрашивают?
- По голову пришли.
Высокий произнес это запросто.
- По голову? По мою голову? Ну что же, - Януш положил ладонь на шее и провел ею вверх, - как видите, сидит крепко. Тяжело будет снять ее с шеи.
- Твою башку мы собакам выкинем. Нам же нужна голова Лагодовского.
Сененский молчал, потом украдкой глянул на двух своих товарищей.
- Так я ответа жду, - загремел высокий.
- А вот тебе ответ! – взорвался Януш.
Одним движением он вытащил пистоль из-под столешницы и выпалил высокому шляхтичу прямо в грудь. Грохот сотряс стенами помещения. Лисовчик схватился за грудь, упал на колени, изо рта потоком полилась кровь.
- В сабли их! – заорал Сененский и первым вскочил на стол.
Вокруг заблестели молнии обнаженных клинков. Жмогус сверкнул кинжалом, метнул его, и один из противников свалился с раной в боку. Януш напал на высокого детину в кольчуге. Зазвенели сабельные клинки. Противник нанес удар Сененскому снизу, отбил клинок, нацелился в кисть, затем рубанул наотмашь. Януш ответил быстрым выпадом накрест, снова выпад, затем сошел с линии удара. Кто-то выстрелил в него с небольшого расстояния, но ромазал. Грохот выстрела чуть не оторвал голову у Сененского. Будто молния, Януш отскочил, присел на пятках, пропистил клинок сверху и сделал выпад снизу.
Кто-то толкнул стоявший под столом горшок. Вино вылилось, а голова Лагодовского покатилась под ноги сражавшихся. Жмогус рубанул худого шляхтича в грудь, и рубиновые капли крови брызнули на столько уже переживший людской остаток. А через мгновение окровавленное тело свалилось на грязные доски возле отрубленной головы. Сененский сражался над нею с мужчиной в кольчуге. Долгое время они дрались наравне, а потом Януш показал свое фехтовальное искусство. Он быстро провел финт, а потом выпад. Острие гусарской сабли пробило кольца кольчуги, вонзилось в живот. Противник Януша только простонал и упал на лицо. Упал он сразу же возле головы Лагодовского, но еще хрипел, плевал кровью… Он даже протянул руку к несчастному остатку человеческого тела, но Сененский пнул голову, и та покатилась в угол. Сразу же после того на пана Януша напали с обеих сторон два следующих противника – толстый шляхтич с запавшим левым глазом и высокий "шкелет" с рапирой. Сененский присел, сжался, уходя от рубящего удара сабли, затем выскочил на средину помещения. Тут же к нему присоединился Жмогус, уже справившийся со своим противником. Краем глаза Сененский заметил, как Гонсёровский рубит саблей голову жилистого шляхтича.
Посреди помещения Януш сошелся с толстым шляхеткой. Рука у противника была крепкой. Сабля Сененского задрожала после удара в грудь. Януш рубанул, двигая запястьем, отбил мощный удар и ответил, нанося удар наотмашь, парировал встречный удар и ударил прямо. Далее драться ему уже не нужно было, толстяк бросился к окну. Если бы не живот, можно было сказать, что он бежал быстрее лани. К двери дорогу ему перекрывал Жмогус, поэтому он выскочил в окно, выбивая раму, с огромным трудом протягивал тушу сквозь образовавшееся отверстие, так что Януш достал его в самый последний момент. Словно молния, поднял он саблю для рубящего удара и хлестнул шляхтича по выпяченному заду. Толстяк заорал от боли, быстро проскочил в оконный проем и свалился прямиков в лужу во дворе. Януш не стал догонять его. Он медленно повернулся. Поначалу услышал стоны и жалобы корчмаря, потом провел взглядом по лежащим на полу телам, вслушался в стоны раненых. Тут же Гонсёровский перевязывал рану Жмогуса, в помещении еще поднимался пороховой дым. Сененский присел возле одного из раненных, стонущих врагов и оттер кровь с клинка полой его жупана.
После этой последней стычки Сененский решил, что будет вести себя осторожнее. Они уже не ехали по главным дорогам, но вел своих товарищей окольными путями, объезжая крупные поселения и городки. По этой причине путешествие сильно замедлилось. Иногда приходилось преодолевать лишние десятки миль, а через поселения мчали словно призраки, ночевали в корчмах, расположенных на совершенно укромных местах. Януш был полон самых худших предчувствий. Он ожидал того, что известие о смерти Лагодовского уже разошлось по округе, и что теперь многие рубаки и бездельники шли по его следу. Еще сильнее он обеспокоился, когда все они добрались до Галича. Обойти его им никак не удавалось, поскольку в этом городе находилась переправа через быстрый и переполненный весенними водами Днестр. Хочешь, не хочешь, а Сененскому с компанией пришлось въехать в город.