Я застраховался от гонений и заработал себе хрипоту. Но теперь, когда пропадет какая-нибудь вещь, приходится иметь дело с нападками другого рода. Мои родные перестали спрашивать: "Кто трогал ее последним?" Теперь, чтобы свалить на кого-нибудь вину, они кричат: "Кто последним видел ее?"
Дальнейшее сопротивление бесполезно.
ПАХНЕТ ГАРЬЮ
Перевод В. Смирнова
У каждого настает в жизни момент, когда надо действовать быстро и решительно. Приняв срочные меры, вы спасете не только галстук, но и рубашку.
Например, когда, сидя за рулем в машине, вы уронили горящую сигарету.
Я видел сильных мужчин, которые в этой ситуации теряли самообладание и лихорадочно срывали с себя одежду.
Люди в новых костюмах разражаются при этом чудовищной бранью, а безмятежные натуры выскакивают из автомобиля, хрипя и заглатывая воздух, словно борцы на ринге.
Ситуацию "упавший окурок" обычно предвосхищает своими беспокойными вопросами сидящий рядом пассажир, как правило, ваша жена.
- Пахнет гарью, тебе не кажется?
Мужчины, которым задают этот вопрос, морщат нос я с храпом втягивают в себя воздух, словно лошади, чующие близкий лесной пожар.
После второго вопроса: "Не уронил ли ты сигарету? " - они замыкаются в напряженном молчании.
Они смотрят перед собой сосредоточенным, невидящим взглядом, хотя глаза их прикованы к дороге. Этот этап длится недолго.
Последнее замечание пассажира, которое он делает, лихорадочно ощупывая пространство между собою и вами: "Кажется, ты горишь", - производит роковое действие на водителя. Автомобиль заносит и швыряет о край тротуара. Дверца распахивается, и водитель вылетает из автомобиля), словно за ним гонятся сто чертей.
Бывает так, что у него из-за пазухи тянется дымок. Бывает так, что на колене его новых серых брюк медленно расползается темное пятно. Иногда тревога бывав! ложной: окурок упал на пол. Но бывает и так, что горит пассажир.
При виде горящего попутчика вашей радости нет конца. Вы припадаете к дверце, чуть ли не рыдая от радости, а попутчик, выпуская из себя клубы дыма, скачет на четверенькэх и кувыркается через спину в кабине. Это забавно. Смеешься и не можешь остановиться - разумеется, если попутчик не ваша жена.
Так вот, мой зять Томас - кстати сказать, чем меньше о нем говорить, тем лучше - сидел на заднем сиденье в моем автомобиле, а я гнал со скоростью тридцать миль в час.
- Стой! - вдруг завопил он. - Машина горит!
Я нажал на тормоза и не спеша остановился через сто ярдов. Я вылез из автомобиля с достоинством, хотя, к сожалению, не могу сказать того же о Томасе. Он выскочил в клубах дыма.
Я взял его за плечи и, не обращая внимания на мою сестру и на дым, стал его отчитывать.
- Томас, - сказал я, - я далек от мысли выговаривать тебе за разгильдяйство, но это ты, собака, уронил окурок на нашу сумку, и она загорелась.
- Нет ты! - завопил Томас. - Дым шел спереди!
Черт побери, он был прав. Карман моего пальто тлел, словно горящая трубка. Моя сестра с замечательным самообладанием схватила термос и сунула его в руки Томасу, который выдернул пробку и окатил меня горячим, как кипяток, чаем.
- Томас! - начал я. - Томас! Ты просто...
Но, как я уже сказал, с нами была моя сестра.
КАК, СЕГОДНЯ БЕЗ ПУДИНГА?
Перевод Н. Шерешевской
Когда я прихожу с работы, я никогда не спрашиваю: - Что там у нас сегодня на обед? По-моему, те, кто каждый вечер задают такой вопрос, просто обижают этим хозяйку дома. Выходит, будто они сомневаются, что она может приготовить что-нибудь путное.
Нет, я за то, чтобы приподнять крышку кастрюли и понюхать. Только таким путем я либо подтверждаю, либо отметаю свои подозрения. А когда у нас к обеду кролик, мне не надо даже исследовать, что стоит на огне. Унылые лица тех, кто пришел домой раньше меня, говорят об этом достаточно ясно.
Иногда меня еще в дверях встречают словами:
- Опять кролик...
Это - печальное известие, и мне стоит большого труда не разрыдаться от горя.
Однако у меня и в мыслях нет отказаться от кролика. Я буду есть его, как и все, но чтобы нахваливать - это уж извините!
А тем, кто еще не успеет в дом войти, как уже спрашивает: "Что у нас сегодня на обед?" - стоило бы отвечать: "Требуха".
Лично меня эта "требуха" испугала бы меньше, чем когда мне отвечают:
- Сегодня у нас только холодное мясо. Стирка!
Ответ: "Сегодня только холодное мясо" - может огорчить меня.
Некоторые члены нашей семьи, когда им говорят, что сладкого не будет, воспринимают это почти как стихийное бедствие.
- Как, сегодня без пудинга?
Меня лично отсутствие пудинга не волнует. Я сдерживаю свои чувства и вполголоса бормочу:
- Ну и семейка!
Потом присаживаюсь к столу; и с демонстративным аппетитом набрасываюсь на кролика, чтобы показать хозяйке, что зла я на нее не держу.
А чтобы поднятm настроение остальных, начинаю, расписывать кроликов вообще.
- Эти кролики, - говорю я, - они такие маленькие, пушистые, симпатичные. Никому они не мешают. Такие доверчивые, такие простодушные. Подумать только, что мы едим одного из них!
После таких слов добавки уже никто не просит, кроме меня, конечно, хотя, как я уже сказал, нахваливать кролика - это уж извините!
РАСЧИЩАЯ КНИЖНЫЕ ПОЛКИ
Перевод Н. Шерешевской
Наш дом просто завален книгами. "Первый молитвенник Джессики", который получила в награду еще моя мама, стоит рядом с "Детьми матушки Мег", подарком тети Джейн одной из моих сестер.
Обложку "Юных звероловов" уже давным-давно сглодала Джоан. Другие дети - не помню уж, как кого зовут, - отгрызли немалый кусок от "Пути паломника" я слизали всю красную краску с "Мечтателя Джо".