Мистер Макинтош вопросительно вскинул брови.
— Такой работы, как у вас! — пояснил Ойкльви. — С проектами… с людьми… с совещаниями… выступлениями… вот такую работу мне надо. Я уже задыхаюсь от аппликаций, мистер Макинтош! Позвольте мне только прочесть речь! Или отдел! Доверьте мне отдел!.. Какой-нибудь ваш проект, если вам не нравятся мои!.. Дайте мне участвовать в вашем проекте, я бы со всем управился!
— Разве у вас нет стажеров? — удивился мистер Макинтош.
— Есть… да… есть двое. Ну и что? Мы говорим с ними только об аппликациях каждый раз!.. Никто больше не слушает меня, никто больше не интересуется заполнением этих аппликаций!.. Все вас знают и ценят… я работаю тут больше 30 лет — почему никто не слушает меня? Никто не ценит меня… кроме двух стажеров… а мне хочется вот так, как вы… отдавать им всем приказы и следить за их работой… назначьте меня на место Шеппльдринчжа, сэр!
— Это никак невозможно, — покачал головой мистер Макинтош в который раз.
— Он сам совершенно не разбирается в той работе, что делают люди в его отделах! Вы думаете, сэр, он понимает, что за приказания отдает мне? Он ничего не смыслит в аппликациях, как их составляют! Ни в 2837, ни в 4634, ни в каких-то остальных! Тем не менее, он руководит несколькими отделами, и его приглашают на совещание… на такое… как вы отправляетесь... Он ничего не знает, но, тем не менее, руководит! Разве нет?
— Вы его недооцениваете. Главное то, что у него есть нужные качества для управления отделами.
— Мистер Макинтош, он…
— Он коммуникативен, общителен, умеет четко и ясно формулировать и доносить свои требования до окружающих, у него есть лидерские качества, он может поддержать порядок, он напористый…
— Я тоже напористый! — напористо выкрикнул Ойкльви.
— Вы сейчас слишком возбудились, мистер Ойкльви, успокойтесь, пожалуйста!
— И я тоже четко могу… да, сформулировать… требованья-то. Я подготовил хорошую речь… для совещания, — Ойкльви еще раз, как-то даже виновато, если не умоляюще поглядел на мистера Макинтоша. Он чувствовал: сейчас решается его судьба как минимум на ближайшие пять лет.
Мистер Макинтош тяжело вздохнул. И, пожалуй, первый раз в жизни посмотрел на него пристально и внимательно. Ойкльви наконец имел возможность разглядеть его глаза за блестючими стеклами.
Мистер Макинтош затрещал холодно и рассудительно:
— Мистер Ойкльви, подумайте, пожалуйста, над моими словами. Ваше призвание — аппликации-2837. Ваше место идеально соответствует складу вашего характера, все ваши способности и таланты находят лучшее применение именно в работе с аппликациями. Да, вы узкий специалист и специальность ваша очень специфична, однако без нее невозможна эффективная деятельность Администрации. Вдумайтесь! Вы лучший из лучших! Вы очень ценный сотрудник! Что бы мы делали без вас и ваших стажеров! Без ваших аппликаций добрая половина отчетов не имела бы смысла! В том числе и на основе ваших аппликаций наши специалисты разрабатывают новые проекты, именно они помогают им принимать грамотные решения, которые будут эффективны не только на книжных упрощенных моделях, но и в жизни. От вашей работы зависит гораздо больше, чем вам, возможно, кажется. Просто специальность ваша не дает возможность мгновенно увидеть результат… требуется время. Но взгляните на показатели эффективности и прочтите отчеты о положении дел в газетах. Всего этого мы добились в том числе и благодаря вашим аппликациям. Почему вы не гордитесь выбранной специальностью?.. А теперь прошу прощения, вынужден вас оставить.
Ойкльви отошел в сторону и уступил ему дорогу. С этим человеком ему не о чем больше было говорить.
— Знаете, — бросил ему Макинтош, оглянувшись. — Если вам так хочется выступить перед слушателями, я могу устроить профессиональный съезд аппликаторов со всего Тыньчжа. Подумайте об этом!
Ойкльви промолчал. Он весь клокотал от негодования.
— Меня никогда в жизни так не унижали! — отчаянно крикнул он, оказавшись в собственном кабинете. — Никогда! Никогда не обращались со мной таким хамским образом! Дурак — и тот не смел так дерзко смеяться надо мной! Да как он только посмел?! Как посмел он сказать мне, что возиться с идиотскими бумажками — это мое призвание до конца жизни?! Я, значит, должен всю жизнь корпеть над бумажками для таких, как он, чтоб они вкушали радости жизни! Этот выпендрежник и дальше будет в славе купаться и на совещаниях выступать, а я…я… Да что он понимает, этот ушастый задавала! Да я бы… я бы… не знаю, как бы я жил с такими-то ушами! Он только трещать хорошо умеет, и что?! Мозгов в нем — нисколько! А думает, что самый умный тут. Самый опытный! Самый знающий! Да сколько ему лет-то?! Да он и в 50 не оценит гениальных моих задумок! Нет? Мои проекты — они для думающих людей, а не для ушастых самодовольных кретинов! Мне б только добраться до этого… как его?.. толстяка-то… Бдэчжа! Уж если б смог, я б ему показал! Он бы мигом вышвырнул глазастого на улицу за такое! За то, что дурак, и за то, что проекты мои отверг. Почему на пути моем столько дураков? Ушастый, конечно, добился успехов, но ничего, обошел же я дурака-Шеппльдринчжа, обойду и его… когда-нибудь и до толстяка доберусь — и вот тогда-то! Тогда-то он поплачет!.. Съезд мне еще предлагать! Чтобы там собрались все эти идиоты-аппликаторы… им нравится с бумажками работать — пусть работают. Я перед такими болванами выступать не желаю! Нормальные люди — жаль, мало их, с каждым годом все больше дураков становится… так вот, нормальные люди…