— Это не глупости, Лэйси, — раздраженно ответил он. — У нас с первым замом нет ничего общего! Ничего, понимаешь?! С тех пор, как он связал себя с дикаркой, он порвал все свои связи с нами, с нашим родом! Он к нему больше никак не относится! Я ни за что не допущу саму мысль об этом! Гнилью не место среди нас! Нельзя одновременно принадлежать тому и другому, тут либо мы, либо она. Он выбрал ее… и все, Лэйси. Никаких больше связей! Сколько он мне — столько и я ему. Сколько для него значат мои слова — настолько и я прислушиваюсь к его мнению. Насколько он понимает нас, настолько я понимаю его. Насколько он думает обо мне, настолько и я думаю о нем. Так что я поступаю по отношению к нему справедливо. Я не трогаю его и даю ему жить так, как ему хочется, — а он в свою очередь не должен трогать меня и лезть в мою жизнь. Он совсем не любит ни меня, ни тебя, совершенно посторонний человек — и с чего бы только мне любить его? Я только не понимаю, почему ты его так любишь.
— Он нас любит. И тебя тоже — и раньше любил, и сейчас тоже…
— Любит, да? Как же, вижу! Он бы никогда не предал наш род, если б по-настоящему нас любил! А он просто наплевал на наши чувства и…
— Нет, Ллойд, — перебила миссис Макинтош, — я же видела, когда приехала, что он… он все надеется, что как-нибудь ты тоже приедешь вместе со мной и посмотришь…
— Никогда я не приеду к нему! Незачем мне такие связи! И тебе, надо сказать, ни к чему. Я и так иду у тебя на поводу и только продлеваю твои мучения… Может быть, когда-то он нас любил, но это давно уже в прошлом — а ты так и не поняла… Он перестал любить нас еще в школе, вечно мы со своей заботой портили ему планы, все время он куда-то удирал… а теперь я наконец отпустил его на все четыре стороны, пусть делает, что хочет, — и пусть будет благодарен. Чего ему от меня еще надо? Если ему не было до меня дела, когда я думал о нем, то ему тем более не будет дела до меня сейчас, когда он стал мне совершенно безразличен. Люди никогда не любят просто так… И почему это я должен вдруг идти к нему? Ну подумай только, зачем он мне?! Мы, к счастью, со всем справляемся и без его помощи, денег нам хватает…
Миссис Макинтош покачала головой:
— Дорогой, ему не все равно, ты же его отец! Он думает о тебе, что бы ты ни говорил, я знаю Элроя… и у него для тебя такая милая внучечка! А ты ее даже не знаешь, как же так! — она внимательно посмотрела на него. — Я волнуюсь за твое здоровье, дорогой, тебе бы самому пошла на пользу встреча с ней… Чем старше мы становимся, тем полезнее нам находиться с детишками… Если бы ты только узнал ее и приласкал — ты бы мигом…
— Нет у меня никакой внучки!
— Есть!
— А я говорю нет! Этот ребенок — самое нелепое существо на свете! Подумать только, уродилось же такое чудо на свете, как только мир его держит! Живое воплощение порока — вот что это такое, а не ребенок! Свидетельство порочных вкусов моего отпрыска, мог ли хоть кто-нибудь подумать, во что только выродится наш род! И надо же! Какая злобная усмешка судьбы, оказывается, оно еще и на меня похожим получилось! Повезло мне, ничего не скажешь, сейчас запрыгаю от счастья. Как я рад, что не видел ее ни разу! Я бы этого не вынес! Я с трудом слышу о ней! А ты все говоришь, и говоришь, и говоришь… И я сделал бы все, что возможно, лишь бы это существо не появлялось на свет никогда, но разве от меня тут что-нибудь зависело?! Нет, это все олух первый зам! Хорошо-хорошо, она моя внучка, но разве меня кто-нибудь спросил, хочу ли я такую внучку?! Так вот — не хочу! Тем более, я не хочу никакого второго пупсеночка! Пойми же, дорогая: даже если я признаю, что испорченный олух — мой сын, а его чудовища — мои внуки, это ничего не поменяет! Потому что я все так же не желаю ничего о них знать, и мне было бы гораздо лучше, если б их не было на свете вообще!
Миссис Макинтош с ужасом прижала руки к лицу, а потом залилась слезами.
— Лэйси, дорогая моя, — он попытался встать и обнять ее, но почувствовал, как силы покидают его, и так и остался сидеть за столом. — Ну не плачь, моя милая, не расстраивайся… У меня есть ты, а у тебя есть я, а больше нам никто не нужен… — он помолчал и добавил тихонько, — лучше будем считать их чужими, так всем будет лучше.
Она не стала ему сейчас возражать.
В этот день он не ходил на работу — пришлось провести его в постели.
Больше она ничего не говорила о первом заме — даже после его выздоровления.
***
Это было на следующий день после его юбилейного ДВвД в начале октября. Они с Лэйси сидели на балконе и смотрели, как закатное солнце садится за крыши домов. Вчера в доме было очень шумно от гостей, а сегодня они целый день наслаждались тишиной.