— Конечно, Роберт. Я тебя не подведу, я прекрасно понимаю, за что берусь. Я буду слушать внимательно — всегда, и ты останешься доволен.
— Это здорово, конечно, что тебе так интересно, — кивнул Роберт задумчиво, и Лили заметила недоверие в его взгляде. — Я раньше никогда не замечал…
— Неважно, что раньше. Важно, что теперь. Теперь я буду приходить на все занятия, и в моих интересах тебя не разочаровать.
— Ну да… так ты говоришь, у нас три месяца?
— Да.
— Три месяца, — задумчиво повторил Роберт и кивнул. — Ну все. Тогда встречаемся через два дня.
— Жду не дождусь! — подмигнула Лили и поспешила скорее домой.
Первые занятия показались ей не такими уж сложными.
Роберт только приглядывался к ней и выбирал удобный темп работы. Пока он еще страховался.
Лили всегда держала свое обещание идеально: в течение всего занятия она слушала его очень внимательно, пыталась находить ответы на все вопросы, которые он с особым удовольствием задавал ей в процессе, и добросовестно выполняла всю домашнюю работу, которой он ее за это награждал. Конечно, все это не могло не давать результатов.
Роберт оставался доволен, и с каждым разом приносил все больше.
Кроме этого, он говорил все больше, все больше и больше и больше. Он не уставал приносить какие-то пробирки, реактивы, магниты, шарики, катушки, маятники и прочую ерунду, которая навевала на Лили тоску. Ее количество постоянно росло. Он вытворял с этой ерундой разные глупые вещи — и говорил, и говорил, и говорил о том значительном смысле, что за ними, оказывается, скрыт.
Потом ему перестало хватать времени, и даже когда условленные полтора часа занятий подходили к концу, он не спешил ее отпускать. Лили украдкой поглядывала на часы, когда он отворачивался, и корчила ему злобные рожи, полные отчаяния и ненависти, но продолжала изображать увлеченную слушательницу, когда он снова смотрел на нее. Больше всего Лили раздражало то, что в течение всех этих полутора часов он с некоторых пор начал улыбаться. Улыбка не сходила с его лица, он прямо-таки дрожал над своей физической чепухой и забавлялся как ребенок, получая удовольствие от повторения всего того, что он уже знал (ну что за чокнутый дурачок!), а со временем Лили отметила про себя, что возможностей корчить ему рожи становилось все меньше.
«Вечно он за мной следит! Следит и улыбается еще! — думала она с досадой. — Улыбается, когда я готова взорваться! Ну что ж… значит, я хорошо играю, всего-то… радуйся, Лили, давай!»
— Лили, я тут вдруг заметил, что мы перестали укладываться в установленные часы, — начал однажды Роберт.
— Да, я тоже хотела сказать, — робкая надежда наполнила сердце Лили. — По правде говоря, мне это мешает.
— Понимаю. А как у тебя со средой? Есть время?
Теперь они занимались еще и по средам!
«За что мне это все? — сетовала Лили про себя. — Ну за что?»
Пару раз ее даже посещали серьезные сомнения, а не бросить ли все и правда. В такие моменты Лили устраивала себе шоппинг-терапию (на все те деньги, что получала от отца на частные занятия) и это действительно помогало.
«Считай, что это просто работа такая, сидеть и слушать, слушать и выполнять задания — всего-то, — успокаивала она себя. — Учит тебя терпению и выносливости. К тому же наш Бобтаник действительно хорошо объясняет, и с ним точно все получится, а бассейн все-таки очень нужен будет… поэтому я ни в коем случае не должна завалить итоговый тест! Ради Джефа, Лили, все ради Джефа! И в будущем, и сейчас!.. Ну посмотри, какой красивый шарфик, он обязательно заметит и оценит! Без Бобтаника ты бы его никогда себе не позволила! Подумай, сколько еще есть всего полезного, чего у тебя пока что нет!.. Ну же, Лили, соберись, всего полтора месяца осталось!»
Лили готова была терпеть Роберта после уроков, но он додумался подходить к ней и в школьные часы.
«Уходи! Ну уходи, чего привязался! — мысленно молила Лили в такие минуты. — Вдруг сейчас Джеф пройдет и увидит меня с ним?»
Однажды Роберт позвонил ей в дверь, когда уже смеркалось. Дверь ему открыл отец.