— Заходи и не забудь закрыть дверь, Коротышка.
Полицейский закрыл дверь. Его глаза заблестели.
— Прекрасная сказка, — равнодушно проговорил Диспейн. — Держи его на мушке, Коротышка.
Коротышка выхватил полицейский револьвер и облизнул губы.
— Здорово, — прошептал он. — Вот это класс!
Наполовину вытащив наручники, парень воскликнул:
— Как ты догадался. Ал?
— О чем догадался? — Диспейн не сводил с меня глаз. Он нежно спросил: — Ты что, собирался спуститься за газетами?
— Конечно, он и есть убийца! — заверещал Коротышка. — Он пробрался сюда через ванную и надел одежду владельца квартиры. Хозяева отсутствуют — смотри, какой слой пыли, окна закрыты, спертый воздух.
— Коротышка у нас ученый коп, — мягко заметил Диспейн. — Но не переживай — и на старуху бывает проруха.
— Почему же он носит форму, если он такой ученый? — поинтересовался я.
Маленький полицейский покраснел, а Ал Диспейн сказал:
— Поищи его одежду и пушку, да поторопись. Если мы будем действовать быстро, то можем записать арест на свой счет.
— Ты же еще официально не знаешь об этом деле, — осторожно заметил Коротышка.
— Мне нечего терять.
— А я могу лишиться и этой формы.
— Воспользуйся случаем, мальчик. Этот идиот Рид не может поймать даже мухи.
Полицейский скрылся в спальне. Мы с Диспейном стояли, не шевелясь. Он только снял руку с моей груди.
— Только ничего не говори, — слегка растягивая слова, попросил он. — Я хочу догадаться сам.
Из спальни донесся звук, напоминающий лай терьера, обнаружившего крысиную нору. В гостиную вернулся Коротышка. В одной руке он держал мою пушку, а в другой — бумажник.
— Из этой штуки стреляли, — он осторожно держал револьвер платком. — И этого типа зовут вовсе не Тальбот.
Диспейн даже не шелохнулся. На его непроницаемой физиономии не шевельнулся ни один мускул. Брюнет только слегка улыбнулся уголками большого и довольно грубого рта.
— Не может быть. Не может быть, — и оттолкнул меня стальной лапой. — Одевайся, милок. Только не возись очень долго с галстуком. Нам нужно кое-куда съездить.
6. Ко мне возвращается револьвер
Мы вышли на лестничную площадку. Дверь в квартиру Хелен Мэтсон была открыта. Там все еще горел свет, а изнутри доносились спорящие голоса. Около двери курили двое мужчин с носилками.
Мы спустились в холл, в котором собрались с полдюжины жильцов — три заспанные женщины в халатах, лысый мужчина, похожий на редактора, еще двое стояли в тени. Около входной двери, что-то насвистывая, прохаживался полицейский в форме. Он не обратил на нас ни малейшего внимания. На тротуаре толпилась кучка зевак.
— Веселенькая ночка для нашего тихого городка, — прокомментировал Ал Диспейн.
Мы подошли к черному автомобилю без полицейских эмблем. Диспейн устроился за рулем и дал мне знак сесть рядом. Коротышка забрался на заднее сиденье. Он давно спрятал револьвер, но кобуру не застегнул и держал руку рядом.
Ал Диспейн рывком тронулся с места. Взвизгнув шинами, мы свернули за ближайший угол, успев заметить быстро мчавшуюся большую черную машину с двумя красными мигалками.
Диспейн сплюнул в окно и, растягивая слова, произнес с презрением:
— Шеф опоздает даже на собственные похороны. Здорово мы ему утерли нос.
— Еще неизвестно, кто кому, — донесся с заднего сиденья противный голос. — Скорее всего, получим бессрочный отпуск.
— Если не будешь свистеть, попадешь в уголовку.
— Нет уж, лучше я буду носить форму, но спать спокойно.
Диспейн промчался несколько кварталов, затем сбавил скорость.
— Это не дорога в управление, — встревожился Коротышка.
— Не будь ослом, — посоветовал Ал Диспейн.
Он свернул на тихую улицу с хвойными деревьями и маленькими аккуратными домиками за такими же маленькими аккуратными лужайками. Диспейн мягко остановил машину и выключил мотор. Он повернулся к малышу-фараону.
— Думаешь ее укокошил этот парень, Коротышка?
— Стреляли из его револьвера, — осторожно ответил малыш.
— В кармашке лежит фонарик. Посмотри на его затылок.
Коротышка фыркнул, что-то щелкнуло, и сзади загорелся фонарик. Я почувствовал его дыхание на затылке. Парень нажал на больное место, и я охнул. Фонарик погас, и нас вновь окутала темнота.
— Кажется, его оглушили, — неуверенно произнес Коротышка.