Я отодвинулся в угол, опустив револьвер.
— Учти, мы за пределами Бэй-Сити, — предупредил я. — Что сказал Макги?
— Он сказал, что вывел тебя на Мэтсона, но он не знает, встречались вы с ним или нет. Управляющий меблирашками — не знаю, как его зовут — пытался сплавить труп в каком-то темном переулке, когда его засекла патрульная машина. Макги объяснил, что если ты встретился с Мэтсоном, то обязательно очутишься в какой-нибудь передряге в Бэй-Сити и, наверняка, очухаешься после отруба рядом с каким-нибудь трупом.
— Я не встречался с Мэтсоном, — произнес я.
Я чувствовал, что Ал Диспейн пристально смотрит на меня из-под густых черных бровей.
— Все равно, твое положение дрянь! — безапелляционно заявил он.
Левой рукой, так как правая была занята револьвером, я вытащил сигарету и прикурил от зажигалки на приборном щитке.
— Зачем ты вывез подозреваемого за пределы города? — поинтересовался я.
— Наверное, чтобы меня облили ведром грязи, если не успею быстро распутать это дело.
— Похоже, я и есть это ведро грязи, — признался я. — Наверное, нам нужно объединиться, чтобы раскрыть три убийства.
— Три?
— Да. Хелен Мэтсон. Гарри Мэтсон и жена доктора Остриэна. Все они связаны между собой.
— Я решил избавиться от Коротышки, — спокойно объяснил Ал Диспейн, — потому что он малыш, а шеф любит маленьких полицейских. Коротышка потом может все свалить на меня. Итак, с чего начнем?
— Можно начать с розысков Греба, который работает в лаборатории городской поликлиники. Вполне вероятно, что он подменил образец крови миссис Остриэн. Тебя не будут разыскивать?
— Едва ли. Наши фараоны не привыкли ловить своих.
Диспейн завел мотор.
— Можешь вернуть мой бумажник. Тогда я спрячу револьвер.
Он опять хрипло рассмеялся и вернул мне бумажник.
7. Большой подбородок
Греб жил на Десятой улице на противоположной стороне города. Бунгало какой-то неправильной формы, большие пыльные кусты гортензии и других маленьких чахлых растений производили впечатление, что хозяин дома всю жизнь напрасно пытался сделать что-то из ничего.
Диспейн выключил свет и предложил:
— Понадобится помощь, свистни. Если появятся фараоны, прорывайся на Десятую. Я тебя там подберу. Не думаю, что они прискачут. Сегодня все наши фараоны околачиваются на Брайтон-авеню.
Посмотрев по сторонам, я направился к дому и нажал звонок. Тишина. Позвонил еще раз и потянул ручку, но дверь оказалась запертой.
Затем спустился с маленького крыльца, обогнул дом и подошел к гаражу. На воротах висел амбарный замок, который свалится, если на него хорошенько дунуть. Я посветил под ворота и увидел колеса автомобиля. Вернувшись к дому, принялся громко колотить в дверь.
Внутри скрипнула дверь, и раздался тихий голос:
— Да?
— Мистер Греб?
— Кто же еще?
— Мне необходимо поговорить с вами по важному делу.
— А мне необходимо спать, мистер. Приходите завтра утром.
Его голос очень напоминал голос, который я слышал по телефону в «Теннисон Армс Эпартментс».
— Хорошо, я приду завтра в лабораторию. Кстати, где она находится?
— Ну-ка убирайтесь отсюда! — после некоторой паузы донесся сердитый голос. — Пока я не вышел и не отделал вас.
— Так дела не делаются, мистер Греб, — заявил я. — Вы уверены, что не можете уделить мне несколько минут, ведь все равно вы встали.
— Угомонитесь, а не то разбудите больную жену. Если я выйду…
— Спокойной ночи, мистер Греб, — попрощался я.
Вернувшись к машине, объяснил Алу Диспейну:
— Это работа для двоих. В доме сидит какой-то отвязный парень. По-моему, это тот тип, которого называют Большой Подбородок.
— Ого. Так ведь это он убил Мэтсона, — Ал Диспейн пересел на мое место, высунулся из окна и плюнул прямо в пожарный кран, до которого было не меньше восьми футов. Я промолчал.
— Если парень, которого ты называешь Большим Подбородком, Мосс Лоренц, то я его знаю. Нужно пробраться в дом. Может, узнаем что-нибудь важное.
— Захват дома, как в боевиках?
— Сдрейфил?
— Я? Конечно, сдрейфил. В гараже стоит машина. Так что скорее всего он держит Греба в доме… и пытается решить, что делать.
— Если это Мосс Лоренц, то у него совсем нет мозгов, — проворчал Диспейн. — Лоренц — первосортный идиот. Он ведет себя разумно только в двух случаях: когда сидит за рулем и когда у него в руках пушка.