На восток восемь солнц пути, и миновать надо множество Мертвых мест. «Лесные люди» боятся их, но мне не страшно. Однажды ночью я разжег огонь на краю Мертвого места, а на следующий день в мертвом доме нашел хороший нож, лишь немного тронутый ржавчиной. По сравнению с тем, что было дальше, — не так много, но я почувствовал себя увереннее. На охоте он находил зверя раньше, чем стрела, а когда я дважды миновал отряды «лесных людей», они меня даже не почуяли. Так я узнал, что магия моя сильна и путь свободен, пусть я иду наперекор велению завета.
Когда катилось к закату уже восьмое солнце, я вышел к берегам великой реки. До нее было полдня пути после того, как мне пришлось сойти с дороги богов — мы больше не пользуемся дорогами богов, потому что поверхность растрескалась на отдельные камни, и по лесу идти безопаснее. Еще издалека за деревьями стало видно воду, но лес был густым. Наконец я вышел на открытое пространство на вершине скалы. Подо мной спящим на солнце гигантом распласталась великая река. Бесконечная и необъятно широкая. Она могла бы поглотить воды всех известных нам ручьев и не утолила бы своей жажды. Она звалась У-дзон — Священная река, или Долгая река. Ни единый человек моего племени не видел ее, даже мой отец, колдун. Здесь была магия, и я молился.
Окончив молитву, я поднял глаза и посмотрел на юг. Там. Место богов.
Как рассказать, каким оно было? Нет у меня таких слов, чтобы вы поняли. Там, впереди, где лежали отблески красного света. Очертания были слишком велики, чтобы принять их за дома. Озаренное красным сиянием, могучее, но обратившееся в руины. Боги вот-вот могли меня заметить. Я прикрыл глаза рукой и скользнул обратно в лес.
На самом деле, этого уже было достаточно. Можно было возвращаться и жить дальше. Вполне хватило бы просто провести ночь на вершине скалы. Так далеко не забирались даже «лесные люди». Но до самого рассвета меня не покидала мысль, что мне нужно перейти реку и войти в Место богов, пусть даже боги поглотят меня. Магия моя ничего не могла мне сказать, но все нутро пылало огнем и огнем пылал мой ум. Когда взошло солнце, я подумал: «Мое путешествие исполнено. Теперь я вернусь домой, ибо оно завершено». Но подумав так, я понял, что не смогу. Если я отправлюсь в Место богов, я непременно погибну, но если я не пойду туда, мне больше никогда не примириться с самим собой. Лучше потерять жизнь, чем душу, если ты колдун и сын колдуна.
И все же, пока я вязал плот, по щекам у меня текли слезы. Если бы в тот момент на меня наткнулись «лесные люди», они взяли бы меня голыми руками. К счастью, они не появились. Когда плот был готов, я прочел молитвы к умершим и нанес на себя раскраску, приготавливающую к смерти. Сердце мое было холодно, как камень, а колени дрожали, как вода, но жар в душе не давал мне успокоиться. Оттолкнув плот от берега, я запел песню смерти — у меня было на это право. Это была славная песня.
— Я Джон, сын Джона, — так пел я. — Мой народ — люди Холмов. Настоящие мужчины.
Отправляюсь я в Мертвые места, хоть я еще не погиб.
Я взял металл из Мертвых мест, но не пало на меня проклятие.
Иду по дорогам богов, не страшась. Э-гей! Я убил ягуара, убил олененка!
Э-гей! Пришел я к великой реке, где никто из людей не бывал.
Запретный путь на восток, но пришел я, запретный путь по великой реке, но крепок мой плот.
Духи, откройте сердца, слушайте песню мою. Иду в Место богов, и нет мне возврата.
Тело украсил я к смерти, члены слабеют, но сердце ликует — я отправился к Месту богов!
И все-таки, когда я добрался до Места богов, мне было страшно и жутко. У великой реки очень сильное течение — оно как руками ухватило плот. Это наверняка была магия, поскольку сама река была широка и спокойна. Плот несло по течению, и несмотря на яркий утренний свет, я чувствовал вокруг себя присутствие злых духов. Ощущал их дыхание у себя на шее. Никогда еще мне не было так одиноко — я пытался напомнить себе, что владею знанием, но оно лежало бессмысленной кучкой орехов, закопанных белкой на зиму. В моих знаниях больше не было мощи, и я чувствовал себя маленьким и беззащитным, как пойманная в силки птичка — один, на великой реке, игрушка богов.
Но через некоторое время глаза мои открылись и я прозрел. Я увидел оба берега реки — оказывается, некогда через реку шли дороги богов, но сейчас они были разбиты и опали, как порубленные ветки. Такие большие, такие прекрасные, и разбитые — уничтоженные во времена Великого пожарища, когда огонь валился прямо с неба. Течение несло меня все ближе к Местам богов, и перед глазами моими вздымались величественные руины.
Я не знаю повадок рек — мы люди Холмов. Я попытался направить плот шестом, но закрутился на одном месте. Мне казалось, что река хотела провести меня мимо Места богов и вывести на Горькую воду, о которой говорится в легендах. И тогда я рассердился — так силен был мой дух. Я громко произнес: «Я — колдун и сын колдуна!» Боги услышали меня — и показали, как надо грести шестом, загребая с одной стороны плота. Течение само по себе изменилось — меня понесло все ближе к Месту богов.