Но пронумерованные области на доске часто были настолько малы и так хитро расположены, что их закрашивание действительно требовало большого мастерства. Поначалу Рик сделал несколько ошибок и, запаниковав, вытирал краску влажным бумажным полотенцем, прежде чем она высохла (как предлагали многие), убедившись, что дерево было полностью чистое, чтобы его цвета не были испорчены.
Он работал с картиной каждый вечер, понемногу, затягивая процесс, поскольку не хотел, чтобы он заканчивался. Это занятие заставило Рика почувствовать себя ближе к матери, и, хотя он начал работу с нижней правой части доски, его внимание было сосредоточено на маленьком голубом пятне в правом верхнем углу; на участке неба, который нарисовала его мама. Рик одновременно желал и страшился того дня, когда нарисует последний переход, соединяющий его работу с ее.
Этот день наступил раньше, чем ему хотелось. На самом деле Рик уже окунул кисть в синий номера два, когда понял, что на дереве больше нет не закрашенных мест, не осталось контуров, которые можно было бы заполнить. Рик закончил и, желая продлить это мгновение, помыл кисточку, закрыл краски и сполоснул руки, прежде чем взять картину и посмотреть на нее.
Хотя Рик уже несколько дней был близок к завершению, его глаза, или мозг, или они вместе, почему-то не могли понять смысл картины или увидеть ее полностью. Рик воспринимал не картину в целом, но лишь отдельные элементы. Или, может, только их он хотел видеть. Но теперь Рик видел все целиком: унылый бесплодный пейзаж; картину, настолько лишенную жизни и надежды, что даже ее созерцание делало существование бессмысленным, а самоубийство казалось не самой плохой альтернативой.
Рик тут же уничтожил картину: сломал бальсу пополам, затем разломал куски пополам еще раз и выбросил в мусорное ведро. Но этого все еще было недостаточно. Рик не хотел, чтобы картина находилась в доме, поэтому вынес ведро в переулок и выбросил его содержимое в мусорный контейнер здания.
Рик вернулся в квартиру, закрыл и запер дверь и сел на диван, тяжело дыша и стараясь не думать о ножах на кухне, о молотке в шкафу прихожей, и о бутылке со щелочью под раковиной в ванной.
Мать сделала то же самое? Уничтожила свою работу после того, как завершила ее? Не потому ли он не мог припомнить, что видел другие две картины из коробки?
Рик очень на это надеялся.
Он не только выбросил картину, он выбросил краски, кисть и разорвал коробку, прежде чем отправить ее в мусорное ведро. Рик почувствовал облегчение осознав, что от набора картин по номерам не осталось ничего. На форуме «Тайриз» он написал, что закончил, и попросил всех оставить его в покое.
Но со временем.… Рик начал скучать. Не по самой картине, но по процессу раскрашивания. И по духу товарищества в тех постоянных электронных письмах, подсказывающих что и как делать. Теперь его ночи казались пустыми. Рик пробовал читать, смотреть телевизор, тусоваться с коллегами, даже начал проходить видеоигру, которая, он был уверен, ему понравится. Но бессмысленность всего этого напомнила ему тот безрадостный пейзаж…
самоубийство
…и заставила задуматься, к чему вообще все это. Раскрашивая картину, Рик ничего подобного не чувствовал, и больше всего ему не хватало целеустремленности. Он задумался, почувствовала ли его мама после первой картины то же самое, и не поэтому ли она продолжила и закончила вторую.
Рик только что промотал фильм, который, как предполагалось, ему понравится, когда в дверь постучали. Странно. Он никого не ждал, а его друзья были не из тех, кто приходит без предупреждения. Рик встал, отпер замок и открыл дверь, чтобы посмотреть, кто это, а на крыльце стояли Джонни и Пралликс в готических прикидах с головы до пят.
Рик не был уверен, что давал им свой адрес, но эта деталь тут же забылась, когда он увидел, что у Джонни в руках.
Доска из бальсового дерева.
Картина.
Рик мог захлопнуть перед ними дверь, мог сказать, чтобы они уходили, но не сделал ни того, ни другого: он просто стоял и ждал, когда гости покажут то, что принесли. Его мышцы напряглись, когда Джонни перевернул и поднял доску.
Рик посмотрел на картину.
Это было лицо.
Самое страшное лицо, которое он когда-либо видел.