В эти дни работники милиции часто навещали цех. Поэтому никто не удивился, когда в пролете между станками появилась подтянутая фигура начальника райотдела.
Бурунцу захотелось посмотреть на людей, о которых рассказывала Лилик.
Девушка снимала со станка продукцию. Сначала даже и не взглянула на работников милиции. Потом, случайно встретившись с Бурунцем глазами, равнодушно отвернулась — будто никакого знакомства нет и не было. «Молодец»,- подумал Бурунц и тоже отвернулся в сторону.
Где-то тут, за углом, по его расчету, должен быть станок Хорена… Вот это, наверное, и есть Хорен…
Он увидел тонкого, как карандаш, парня в синей спецовке. Длинная шея, неспокойные глаза… Вот ты какой, Хорен! Усики отпустил-это для солидности… Ну, что мечешься? Испугался, что милиция пришла? Каждую секунду ждешь опасности?
Долго задерживаться тут было нельзя. Бурунц пошел дальше-к станку, за которым работал Товмас.
…Ну, этого голой рукой не возьмешь. Низенький, с плоским затылком. Крепыш, чувствуется сила. Руки крупные, тяжелые. Лет под сорок, а может, и побольше. Голова — почти без шеи — смешно, хоть и ловко, поворачивается на жирных плечах.
— Что, товарищ начальник, еще не нашли? — сочувственно улыбается Товмас.
— Как найдем, тебе первому сообщим,- с такой же улыбкой отзывается Бурунц, проходя мимо.
У дверей работает дядя Гриша — старейший ткач цеха. О нем много и часто пишут в газетах
— Надо, надо постараться, товарищ начальник! — строго приказывает старик.- Должны вы найти… Пятно на всем цехе…
— Приложим силы,- обещает Бурунц.
— Только одно проясните…- Старый ткач удерживает его за локоть и понижает голос: — Наши цеховые причастны кто-нибудь или нет?
Бурунц отвечает ласково и громко, ничуть не таясь:
— Что вы, дедушка! Наезжая шайка…
А ночью Бурунц пришел сюда уже с более серьезным делом. К наружной стене цеха шофер милиции подогнал грузовик. Сторожа, как и в ту ночь, сидят возле проходной под фонарем и развлекаются разговорами. Инженер Ерванд Кюрегян заперся вместе с Бурунцем в цехе. А на улице, на платформе грузовика, подогнанного вплотную к стене, стоит старший оперуполномоченный районного отдела милиции капитан Вартанов. Он слышит стук в маленьком оконце над своей головой. Затем видит, что из оконца высовывается кипа шелка. Осторожно принимает одну кипу, другую, третью… Выходит, что прав товарищ Бурунц. Именно так и совершена покража!
В цехе хлопочут Кюрегян и Бурунц. Вытащили из угла две длинные палки-рогатки, с помощью которых уборщицы в сильную жару открывали фрамуги в застекленной крыше. Оказывается, подняв этими палками рулон шелка, свободно можно просунуть его в маленькое оконце. Только нужны соединенные усилия двух людей…
— Теперь ясно? — спрашивает Бурунц, ставя палку в угол.- Накануне кражи двое остались на ночь в цехе.
Их не заметили и заперли. Они прятались под станками, А утром незаметно смешались с другими рабочими.
— Кто же это? Кто? — гневно допытывается Ерванд Кюрегян.- Вам известны эти люди?
Бурунц нехотя признается:
— Подозреваем…
— Так чего же вы ждете? — наскакивает Кюрегян.-^ Время идет. Возьмите их, допросите! Еще удерут…
Начальник милиции снисходительно вздыхает:
— Вот легкая была бы наша работа, если бы все сводилось к тому, чтобы схватить преступника. А вдруг упрется преступник? Или признается насчет своего участия, а об остальных скажет: ничего не знаю. А где похищенное добро — тоже, скажет; неизвестно. Нам ведь не только нужіно жуликов поймать, мы хотим и пропажу вернуть! — И охлаждает инженера: — Пожалуйста, вы уж своим делом занимайтесь, а следствие предоставьте нам. И попрошу, чтобы никто про наши сегодняшние ночные похождения ничего не узнал.
Они прощаются. Оказывается, сторожа, хоть и прислушивались и поглядывали в сторону цеха из проходной, ничего подозрительного не увидели и не услышали.
— Да,- вспоминает Бурунц, пожимая руку начальнику цеха,- если в ближайшие дни, как я предполагаю, кто-нибудь из работников попросит у вас отпуск, вы, пожалуйста, не отказывайте, но тут же дайте мне знать
На другой день Кюрегян сообщил, что у него есть новости. В очередной отпуск попросился рабочий Товмас Торосян. Просьба удовлетворена, потому что у него бесплатная путевка на Черноморское побережье. Спустя полчаса пришел молодой ткач Хорен. Этому нужно отлучиться на недельку. В связи с женитьбой он хочет купить кое-что в Ереване.
— Пусть едет,- посоветовал Бурунц.- А кого берет в жены, неизвестно?
Кюрегян заворчал, что у него достаточно служебных обязанностей. Он не сваха* чтобы знать, кто на ком же* нится.
— Правильно,- согласился Бурунц и хотел было положить трубку.
Но Ерванд Кюрегян крикнул:
Я спрашивал!… Есть у нас в цехе такая работай-ца — Лилик Хачатрян. Они давно дружат. Вот надо бы вам поинтересоваться — возможно, она тоже связана с преступниками.
Бурунц поблагодарил за совет и обещал, что поинтересуется.
Попозже ему удалось связаться с Лилик.
— Едет,- подтвердила девушка.- Вчера приходил ко мне мириться. «Что,- спрашивает,- тебе привезти из Еревана? Дорого, дешево — об этом не думай!» — «Видать,- говорю,- ты разбогател…» В глаза его засматриваю и выпытываю: «А больше ничего не хочешь мне сказать?» Он неправильно понял. «Не торопись,- говорит,- вот вернусь и такое тебе скажу, что после этого всегда будем вместе». Не открывается он мне, товарищ начальник!
В Ереване соображения Степана Бурунца были тщательно рассмотрены. Эксперты согласились, что ограбление фабрики в поселке «Ахтанак» и похищение с другой фабрики тысячи метров шелка — дело рук одной шайки. А раз так, значит, Товмас Торосян и Хорен — только соучастники преступления. Главные же лица, организаторы, прячутся за их спинами. Майору Бурунцу и старшему оперуполномоченному капитану Вартанову было разрешено выехать в Ереван и там вместе с работниками городского уголовного розыска завершить операцию. Основная цель — выявить всех участников шайки, вернуть государству похищенное имущество.
Видимо, чтобы не возбуждать подозрений, Хорен отправился в Ереван на автобусе, а Товмас Торосян — поездом. Должно было создаться впечатление, что они не связаны друг с другом.
Хорен поселился у своей тетки, на окраине города. Товмас всегда останавливался у родственников, живущих возле колхозного базара. Оба держались осторожно и первое время уклонялись от встреч.
Для чего они приехали? Повидаться с главарями шайки? Принять участие в реализации награбленного? Получить свою долю прибыли? Все это пока было неясно.
Сотрудники угрозыска взяли под наблюдение оба дома, где поселились преступники.
Весь первый день Хорен никуда не выходил. Было только отмечено, что он проявлял беспокойство — часто выскакивал на веранду и глядел на дорогу.
Зато Товмас сразу, как только приехал, отправился по делам. На городской станции, в кассе предварительной продажи, он, предъявив санаторную путевку, получил без очереди железнодорожный билет.
На базаре он встретился со слепым человеком в картузе и темных очках. Человек этот шел, постукивая палочкой, Товмас толкнул его, извинился. А через несколько минут они уже сидели за столиком в шашлычной, ели люля-кебаб, запивали вином. Разговор у них пошел веселый. К сожалению, сотрудник угрозыска, устроившийся за соседним столиком, не смог извлечь почти ничего ценного. Говорилось то, что обычно говорят друг другу пьянеющие люди: «Я такой, что для хорошего человека ничего не пожалею!» — «Неважно, что нет глаз, была бы голова!» — «Я человек, ты человек, я должен жить, но и ты должен жить!» — «Вот ты меня еще изучишь и, уверяю, полюбишь больше, чем родного отца!» Тосты провозглашались за удачу, за широкую душу и большое сердце, а также за приятное знакомство и хорошее впечатление. Долго спорили, кто будет платить. Слепой величественно швырнул на клеенку сторублевую бумажку, но потом долго и придирчиво перебирал пальцами сдачу.