Второй район, еще с конца XVIII в. разделивший славу Урала, — это Алтай, в северных отрогах которого, на границах с Великой Сибирской равниной, зародился новый центр государственной гранильной промышленности. В живописной, но глухой местности, в селе Колывани была построена фабрика; и она одна до наших дней обрабатывала камни Алтая. Здесь почти не было настоящих самоцветов — тех бериллов, топазов, аметистов, которые мы видели на Урале; только на вершинах гор, редко освобождавшихся от снега, известный французский естествоиспытатель и путешественник Патрен в конце XVIII в. открыл мутный голубой аквамарин, нежно-розовый кварц и красивый горный хрусталь с молочными жилками. Главная задача Колыванской фабрики заключалась в обработке превосходных яшм, порфиров и белоречитов, которыми Алтай совершенно справедливо может гордиться.
Строго говоря, здесь настоящих яшм (кремнистых осадков) почти нет. Яшмами на Алтае называются окремненные порфиры и их туфы, кварцевые порфиры, песчаники и метаморфизованные сланцы. Разнообразие их настолько велико, а глыбы порой так огромны, что они не могли не обратить на себя внимание посланцев Екатерины II, когда она в 1786 г. отправила «опытных людей» искать «узорчатые каменья» для украшения петербургских дворцов.
На Алтае встречается белая яшма с черными дендритами, черная с редкими белыми точками и знаменитая риддерская зеленовато-синяя струйчатая с розовыми пятнами, и еще более известная ревневская яшма с пестрым узором зеленовато-желтых лент. Из всех этих материалов, особенно из зеленовато-желтой ревневской яшмы, на Колыванской фабрике выделывались большие чаши, колонны и вазы. Десятки лет трудились мастера, при самом первобытном техническом оборудовании, над изготовлением некоторых изделий. Так, 12 лет потребовалось для изготовления огромной чаши эллиптической формы, которая и сейчас находится в Эрмитаже. Большой диаметр ее — 5,06 м, высота — 2,58 м, а вес — свыше 11 т. По своим размерам эта чаша — единственная в мире.
Уникальная ваза из зелено-волнистой ревневской яшмы Алтая. Работа Колыванской фабрики, 1831–1843 гг. Государственный Эрмитаж
С большим трудом доставлялись огромные изделия Колыванской фабрики в Петербург, за 4 тыс. км с лишним. До постройки железной дороги изделия отправляли с «серебряными» караванами сухим путем по непролазной грязи Великого Сибирского тракта, и нередко приходилось впрягать свыше ста лошадей, чтобы тащить эти громады. Первые 2 тыс. км груз везли обычно зимой на санях, а около Екатеринбурга на пристанях реки Чусовой перегружали его на баржи для дальнейшей перевозки по Каме и Волге.
Не меньше затруднений представляла и доставка на фабрику монолитов из месторождений, расположенных в лучшем случае в 50 км от фабрики. Самые ценные яшмы встречались по реке Коргону, в диком скалистом ущелье, попасть в которое можно лишь по узкой тропе. Добытые здесь камни зимою тянули вниз по льду реки, причем впрягали в камень свыше сотни рабочих. Иногда за день перемещали камень всего лишь на 500 м. Эти дни сейчас отошли в прошлое. Будущее этих месторождений — в новых технических методах добычи, транспортировки и обработки, в проведении узкоколейных дорог и автомобильных путей и в том общем подъеме техники, без которого невозможно развитие камнерезной промышленности этого края.
Оставив прекрасные долины Алтая с их чарующей природой и богатствами пестроцветного камня, обратимся к восточным отрогам Саянских хребтов.
Здесь, среди дикой и неприветливой природы, среди бурных рек и горных вершин, окружающих прекрасное «Байкальское море», два камня привлекают наше внимание: нефрит и лазурит. Оба они были открыты еще в далекие времена местными жителями — сойотами, которые продавали их через Кяхту китайским купцам. Но практически эти камни стали доступными в середине XIX в. благодаря открытиям русского горного инженера Григория Маркьяновича Пермикина и француза Алибера. Эти два различных характера сошлись здесь на любви к камню и на общем деле поисков его месторождений: один — посланный русским правительством специально с этой целью, другой — умный делец, энергичный продавец и скупщик мехов, талантливый организатор крупного графитового дела на голых вершинах Ботогольского гольца, крупный промышленник и финансист. Их энергии и умению идти на тяжелые жертвы обязаны мы первыми находками больших валунов нефрита, то темно-зеленого, почти черного цвета, то светлого, с теми редкими оттенками сыворотки или молока, которые так ценятся в Китае.