В начале XIX в. на Урале были открыты замечательные изумруды и александриты, потом в Забайкалье нашли огромные, почти пудовые кристаллы золотистых топазов. Мало-помалу все более стало выявляться богатство России самоцветами, и на всех мировых выставках изделия из русского камня стали обращать на себя особое внимание. Россия действительно сделалась страной цветного камня, и, казалось бы, все обещало пышный расцвет этому виду промышленности. Однако неразумная экономическая политика царского правительства, охрана лишь узких интересов двора — все это к началу XX в. стало подтачивать русский каменный рынок. Старая Колыванская фабрика почти прекратила работу, сохранив лишь свой распиловочный цех, в котором приготовляла грифельные доски для местных школ. Пришла в упадок во время первой мировой войны и Петергофская гранильная фабрика; почти без заказов стояла на Исети с полусгнившим наливным колесом шлифовальная фабрика в Екатеринбурге.
Пришли в упадок и кустарные промыслы по обработке самоцветов в глухих деревнях Урала. Все больше и больше иностранного камня, красивого стекла, пасты и ювелирных изделий стали ввозить в Россию, убивая народное творчество и отодвигая в область истории крупную отечественную каменную промышленность.
Первая мировая война завершила это падение камнерезного и ограночного дела, и только лишь в богатых селах западных склонов Урала продолжалась кустарная работа по обработке мягких сортов алебастра и селенита.
Разрушенный транспорт, тяжелое положение народного хозяйства, заботы о насущнейшем сырье — угле и железе в годы гражданской войны препятствовали разработке месторождений и огранке самоцветов и цветников.
Необходимость восстановления и укрепления народного хозяйства, создания могучей черной металлургии, подведения широкой сырьевой базы под разнообразные отрасли народного хозяйства — все это заставило отложить заботы о декоративном камне, ибо слишком много было забот и без него.
Но прошли первые годы рождения новой, социалистической промышленности. Укрепилось хозяйство и широко развернулось крупное общественное строительство; набережные, метро, клубы, театры, вокзалы, здравницы — все потребовало большого количества прочных и красивых декоративных и строительных материалов. С ростом благосостояния возродился интерес к камню и в личном быту — интерес, сопутствовавший человеку на протяжении многих тысячелетий его истории. Так в эти годы крупного строительства камень снова занял видное место в украшении жизни.
Больше камня, красивого, прочного, яркого, радостного, больше мраморов и яшм, разноцветных гранитов и лабрадоров для облицовок, больше красок в окружающей нас жизни!
А между тем камня не было, камень оказался дефицитным материалом, надо было заново создавать крупные промышленные предприятия, искать новые месторождения декоративных камней, поднимать старые ломки, заброшенные и заросшие столетними деревьями. Надо было возродить былую славу Урала, Алтая, Саян и Забайкалья.
Наряду с новым подъемом этих старых разработок цветников и самоцветов, и другие горные районы России начали давать народному хозяйству и промышленности свои декоративные материалы, и если раньше я с сожалением писал в своих книгах о том, что ни Крым, ни Кавказ, ни Север почти ничего не дают для ограночной и камнерезной промышленности, то сейчас новые дивные материалы открываются во всех уголках нашей необъятной Родины.
Я помню Крым в 1915 г. Скромная маленькая мастерская ювелира приютилась на склоне горы Карадаг, у ласкающей глаз Коктебельской бухты Черного моря. Хозяин один занимался огранкой находимых на берегу красивых галечек агата и халцедона. Частью он продавал их местным жителям, частью посылал столичным ювелирам. Его мастерская была тогда единственным ограночным и камнерезным «учреждением» всего Крыма. А между тем в начале XIX в. там существовали специальные мастерские по обработке камней, и много надежд связывалось с использованием серых, красных и розовых мраморовидных известняков и красивых зеленовато-серых диоритов.
Как изменилась эта картина через 25 лет! Два мраморных завода уже работали в Севастополе и Симферополе, с трудом справляясь с распиловкой красивых желтых, желто-красных и пестрых мраморов окрестностей Балаклавы для нужд метро и московских зданий. На южных склонах Яйлы разрабатывались многочисленные ломки зеленовато-серых диоритов и известняков, из которых выделывали плиты, подоконники и лестничные ступени. С конца 1940 г. в Симферополе налаживается новое производство ювелирных изделий из крымских самоцветов и цветников. Энергии местных любителей камня мы обязаны тем, что на Карадаге добыто более тонны сердоликов, халцедонов и агатов и около полутонны яшм — зеленых, розовых, желтых и красных, самых разнообразных оттенков и блеска. Приглашенные сюда уральские гранильщики начали огранку камней для колец и брошек из искристых и цветистых сердоликов и яшм.