Капитану третьего ранга Быстрову все еще виделся другой пейзаж: золотистые плоды в вечнозеленых купах апельсиновых деревьев, пальмы, кипарисы. И, как само палящее солнце, огненно-темпераментные испанцы, совсем теряющие рассудок во время корриды, когда на арену под ноги грациозному всаднику, гордо восседающему на красивом коне, летят шляпы, береты, перчатки...
«Мы связаны одной судьбой. Они в бою сегодня. Мы завтра, — думал он. — Могло и не быть «завтра», если бы все честные люди мира выступили против фашизма. Увы, этого нет...»
Пароход швартовался у ветхого причала. Два хриплых гудка разорвали тишину. Заскрипел деревянный трап. Быстров сошел на причал и осведомился у проходившего мимо моряка: «Где штаб флота?»
Моряк показал рукой на двухэтажный серый домик, возвышавшийся на скале, напротив причала. Командующего флотом в штабе не оказалось. Быстрова устроили в командирском общежитии, рекомендовали отдохнуть, познакомиться с Полярным. Он устал, лег на койку, по привычке натянул на голову одеяло и заснул.
...Было утро, когда постучали в дверь.
— Войдите, — спросонья отозвался Быстров.
В щель приоткрытой двери показалась бритая голова.
— Вы Быстров?
— Да, я.
— Быстро к телефону!
Дверь захлопнулась.
Звонили из отдела кадров: через сорок минут приказано быть в приемной командующего.
Не будем скрывать, Быстрову хотелось произвести должное впечатление. Парадная тужурка есть. Есть и белая рубашка с твердым воротничком и манжетами, и орден на груди. Все-таки Красного Знамени! Только в гражданскую войну люди получали такие награды. И то в редких случаях.
Он торопливо оделся. Правда, парадная тужурка не совсем ладно облегала плечи, а рубашка слишком бросалась в глаза кипенной белизной. Еще спросят, где купил. Скажешь, в Париже, не поверят. Начнут допытываться, как туда попал, зачем ездил?.. Ах, воевал в Испании? И пойдет ненужный звон... Снял заграничную рубашку, засунул ее поглубже в чемодан и облачился в простенькую, форменную, привычную.
Не успел он подняться по широким ступеням и войти в приемную — его сразу же пригласили в кабинет, уставленный старинной мебелью. Командующий — огромный, широкий в плечах, настоящий русский богатырь — встал из-за стола и протянул руку. Золотые позументы флагмана флота первого ранга на рукавах кителя, казалось, дополняли его внушительный облик.
За сравнительно короткую по времени, но зато полную событий жизнь у Быстрова было немало встреч с крупным начальством, и всегда приходилось волноваться: а поймут ли тебя?
Вот и сейчас живые острые глаза цепко впились в Быстрова, и с этой минуты он безраздельно находился в их власти.
Получив приглашение сесть, он утонул в мягком кресле, стоявшем возле стола. «Удобно», — подумал и как будто начал успокаиваться. Теперь он видел лишь полное лицо, высокий лоб, две резкие черточки на переносице и сильные челюсти, сжимавшие мундштук трубки с изображением львиной головы.
Душенов вынул из ящика стола папиросы и протянул:
— Вы курите? Прошу. Москвичи в подарок прислали, а я трубку люблю, к табаку привык.
Быстров взял папиросу, закурил, но чувствовал себя по-прежнему не твердо.
— Значит, в Испании побывали?
— Так точно!
— Ну что там? Читаешь в газетах, вроде крепко дерутся, а вместе с тем республиканцы сдают один город за другим. Чем же это объяснить?
— Положение там сложное... Америка, Англия и Франция наложили эмбарго на ввоз оружия. А без оружия что без рук...
— Да-а-а... — Командующий покачал головой. — Мы от них слишком далеко, к тому же единственный путь сообщения морем. Должно быть, не поспеваем обеспечивать.
— В том-то и беда, — подтвердил Быстров и начал рассказывать, как день ото дня все труднее прорываться в Испанию нашим транспортам с оружием.
Флагман откинулся на спинку кресла и не спускал с Быстрова своих умных, изучающих глаз. Неожиданно он резко встал и прошелся к двери.
— Мне кажется, дело не только в растянутости коммуникаций. На мой взгляд, там нет единства — главного условия для победы. Кое-кто сознательно закрывает глаза на то, что фашизм встает на ноги. Если его не уничтожить сегодня, завтра он принесет миру неисчислимые бедствия.
— Это тоже справедливо, — подтвердил Быстров. — Республиканскому правительству не хватает решимости очистить армию от демагогов и предателей.
Отвлекшись от общего положения, командующий расспрашивал о морских операциях, его интересовало, как республиканский флот совершал прорыв на соединение со своими главными силами? Почему так быстро сдали Малагу? При каких обстоятельствах был потоплен мятежный крейсер «Балеарис»?