Высокий худощавый немец, в грубой матросской робе, в которую его облачили после купания, в коротких штанах, чуть ниже колена, в тяжелых башмаках, выглядел довольно комично, но это не мешало ему оставаться самим собой — вышколенным воякой. При виде адмиральских погон и золотых нашивок на рукавах он вытянулся и четко доложил. Его спокойное, казалось, лицо выражало готовность принять любую участь, уготовленную судьбой.
Сразу проявился интерес командующего к личности немца, еще больше к вооружению подводной лодки, а также тактическим приемам, которыми пользуются немецкие подводники здесь — в акватории Финского залива.
Впрочем, кое-что о нем было нашей разведке известно. Он начинал карьеру в военно-воздушных силах, бомбил Лондон, Белград, Москву и награжден железными крестами первой и второй степени. Узнав о вступлении в строй новых подводных лодок, он без сожаления расстался с авиацией и, пройдя краткосрочную подготовку, с неба нырнул в морские глубины. Видимо, война была для него средством делать карьеру, добывать славу, получать награды, им двигало честолюбивое сознание, что после победы гитлеровского рейха он пожизненно обеспеченный человек. И все-таки при всем этом он больше всего ценил жизнь. И потому перед лицом советского адмирала не запирался, не хитрил, считая, что это самый верный путь получить снисхождение, сохранить жизнь. Какие перед ними ставились задачи? Ну, разумеется, топить побольше советских кораблей, согласно инструкции «атаковать торпедами все без исключения одиночные советские корабли с дистанции 2 — 3 кабельтовых». И даже катера? Да, это он потопил катер МО-105, доложив Деницу: «30 июля, 12 часов 40 минут. Широта... Долгота... Потоплен русский сторожевой корабль». И на вопрос командующего: «Было ли на лодке секретное оружие?» — ясно и недвусмысленно ответил: «Да, самонаводящиеся акустические торпеды». О, это было важное признание! Едва за пленным закрылась дверь, как В. Ф. Трибуц позвонил по ВЧ в Москву, доложил, какая важная новость, и, полный решимости, заявил:
— Мы хотим срочно поднять лодку и отбуксировать ее в Кронштадт.
Получив разрешение, начал действовать... Встал вопрос: кому поручить охрану района, боевое обеспечение работ по подъему лодки?
— Чернышев! — сразу назвал командующий и пояснил: — Ведь все это будет протекать в сложных условиях, а Чернышеву такое не впервые, у него есть опыт боев с вражескими катерами.
Да, уж за три года войны, подобно Вадиму Чудову, во многих переделках оказывался капитан-лейтенант Игорь Петрович Чернышев — один из немногих балтийских моряков, удостоенных высокой награды, — ордена Александра Невского!
В сорок первом участвовал в Таллинском походе, вылавливал из воды погибающих, затем ходил в дозоры на подступах к Кронштадту, не раз оказывался в центре боевой схватки. В сорок втором, находясь в парном дозоре, его катера сбили четыре фашистских самолета. Доселе небывалый случай! Трибуц вручил командиру звена орден Красного Знамени, а затем долго беседовал с ним и комендорами, выясняя все подробности боя.
И в 1943 году снова встреча с Трибуцем после морского боя, принесшего Чернышеву поистине громкую славу. Он с двумя своими катерами находился в дозоре, и в ночь на 24 мая ему пришлось вести бой против тринадцати вражеских катеров! Всех моряков ранило, тяжело контузило и самого командира звена, но бой был выигран: два вражеских катера потоплено, один поврежден, о чем сообщало Совинформбюро.
Так что И. П. Чернышев был личностью известной. Ему, и только ему, командующий решил доверить дело, которое и впрямь было боевым, поскольку работы по подъему лодки велись днем на виду у противника, не раз приходилось отбивать атаки вражеских катеров, и нз счесть снарядов, выпущенных по катеру Чернышева финскими береговыми батареями.
Поиск лодки не представлял особой трудности, место ее потопления было известно, и глубина там всего тридцать три метра. Положение осложнялось тем, что это было на виду у противника и вражеские береговые батареи то и дело открывали ураганный огонь.
Самые опытные балтийские водолазы во главе с командиром роты подводно-технических работ И. В. Про» хватиловым спускались под воду, обследовали корпус лодки, готовили ее к подъему. Так изо дня в день, пока лодка не была поднята и приведена в Кронштадт.
Тут снова пригодился командир немецкой подлодки. Стараясь доказать, что корабль не заминирован, не подготовлен к взрыву, он первым поднялся на борт лодки, по-хозяйски отдраивал люки, горловины, открывал торпедные аппараты, передавал нашим морякам секретные шифры, коды, помог извлекать шифровальную машину, а затем и акустические торпеды Т-5. Это произвело настоящую сенсацию! И не только в наших военных кругах. Весть о таком событии докатилась до Великобритании, и сам премьер-министр Черчилль попросил Сталина одну из двух захваченных торпед передать английским военным специалистам для изучения и создания защитных средств.