– Часы! Есть у кого-нибудь? – быстро сказал Зорин, потому что понял, что она сейчас закричит и будет права. – Сколько времени?
– Полчетвертого, – ответила женщина у двери. Голос у нее был такой же – испуганный и напряженный.
– Нет, – сказал Зорин. – Не может быть. Ну посмотрите, светло уже.
– Может, полчетвертого вечера, – заявил полковник со значением. – Точно говорю, газ. Можно и сутки проспать.
Девица вытащила из сумки айфон и защелкала по экрану.
Зорин представил ЗАГС и Катьку в белом платье, и свою жалкую, дикую историю про лес и отцепленный вагон, в которую не поверил бы сам, и Катька, конечно, не поверит тоже. Которую она даже не станет слушать, потому что никогда больше просто не возьмет трубку. Чудом было, что она позвонила вообще, и чудо было одноразовое.
– Дайте, – попросил он хрипло и потянулся к телефону. – Пожалуйста, мне на минутку…
– Да не ловит тут, – сказала девица и повернула к нему экран.
На экране мигало «00:00, понедельник, 1 января 1900 года», и купе вдруг качнулось.
– Вам что, плохо? – спросила женщина все тем же настороженным голосом.
– Траванулся, – уверенно сказал полковник. – Это ж нервно-паралитический. Можно вообще не проснуться, в девяностые много случаев было.
– Блин, мама с ума там, наверно, сходит, – сказала девица.
Бабулька с верхней полки приподнялась на локте, выпростала из-под одеяла ладошку и погладила Зорина по голове.
– Господи, слава богу, – сказали из коридора. – Я уж думал, один остался.
Там стоял человечек в галстуке и невообразимо измятом костюме, как будто прямо так и спал – в галстуке и пиджаке, застегнутом на все пуговицы. В руках он сжимал пухлый кожаный портфель.
– Я в метро так однажды в депо уехал, – сказал человечек. – Просыпаюсь – и никого. И света нет, главное, как в аду.
– Пьяный был? – понимающе спросил полковник.
– Еле выбрался, – лаконично ответил человечек и опустил глаза. Воспоминание, видимо, было неприятное.
– Слушайте, может, мы правда проспали просто? – сказала девица. – И стоим где-нибудь на сортировке, не знаю.
– В лесу? – спросил Зорин.
– А часы мои где тогда? – сказал полковник. Версия с ограблением явно была ему дорога.
– Все сорок человек проспали? – продолжал Зорин. – Весь вагон?
Человечек с портфелем поднял голову.
– А больше никого нет, – сказал он. – Я проверил, все пусто.
Пять купе во второй половине вагона и правда оказались пусты. Двери распахнуты, белье сложено в стопки. Было там чисто, холодно, и пахло какой-то железнодорожной дезинфекцией.
«Ерунда какая-то», – подумал Зорин. Они что, разбудили только полвагона? Он вспомнил, как садился в поезд, и какая толпа была на перроне с билетами, и толчею в проходе, вспомнил даже грустную красавицу, которой помог поднять чемодан, и девицу с ногами, и полковника с его коньяком. И пока он шел по вагону, в этих купе тоже были люди, раскладывали вещи, снимали пальто. И был еще какой-то ребенок, точно, топал ночью по коридору. Остальные лица он, конечно, не запомнил, но не будешь же помнить всех. Взять хотя бы тихого пьяницу с верхней полки, вот какое у него лицо?
– А соседи ваши? – спросил он у человечка с портфелем. – Или вы один ехали?
– Я?.. – тот вдруг нахмурился и заморгал. – Вроде бы не один… Кажется.
– Как это – вроде? Как можно забыть, один ты ехал или нет?
Лицо у человечка стало обиженное, и Зорин понял, что кричит.
– Ну чего вы к нему пристали? Какая разница? – сказала девица. Она стояла на цыпочках, высунув руку с айфоном из окна, и все трое – полковник, Зорин и человечек с портфелем – уставились на эти голые летние ноги. Зрелище в самом деле было выдающееся. – Телефон дайте кто-нибудь, а? – попросила она потом. – У меня мама нервная – пипец.
Человечек распахнул портфель и принялся в нем копаться. Внутри обнаружились две пары скрученных шариками носков, зубная щетка в пакетике и толстый альбом с какими-то цветными тряпками.
– Вы портной, что ли? – спросил его Зорин.
– Это кожа, – ответил тот и тряхнул альбомом. – Для автомобильных сидений. У меня фирма, сами производим. Тридцать четыре оттенка, очень много заказов.
Реплика явно предназначалась красивым ногам. Из портфеля выкатились носки, человечек поспешно запихнул их обратно и выудил наконец кнопочную «Нокию», вытер о пиджак и протянул девушке. Ногти у него были обкусанные. «Не видать тебе этих ног», – подумал Зорин мстительно. Девушка смотрела на телефон так, словно видела его впервые в жизни.
– Это рабочий, – смущенно сказал человечек. – Чисто для звонков, чтоб не отвлекаться. Я на фирме всем такие заказал.