Активная неприязнь к философии пессимизма и страданию послужили толчком для создания сатиры «Мудрая редька». Родной «огород» дает редьке «истину истин» — убеждение в том, что «ценность существования равна нулю». Она видит символ жизни в мрачной картине: дынная корка и около этой корки несколько объевшихся мух. Наблюдая за ними, редька философствует: «деятельность природы бесцельна», «смерть — удел всего живого». Здесь гротескно разоблачено ницшеанство, высмеивается его идейная несостоятельность.
В другом рассуждении редьки («О жизнь! Окруженная тысячами ежемгновенных угроз и опасностей со стороны судьбы…» и т. д.) пародируется известное высказывание Шопенгауэра: «Человек окружен опасностями и всё же существует… Сама жизнь есть море, исполненное скал и водоворотов, которых человек избегает с величайшей осторожностью и заботой, хотя и знает, что если ему и удается, при всем напряжении и искусстве, проскользнуть, он именно тем самым с каждым шагом приближается к величайшему, окончательному, неизбежному и непоправимому кораблекрушению — смерти».
Название «ученого» сочинения, которое собирается писать редька, — «Мир как ошибка и нелепость» — является сатирическим перифразом названия книги Шопенгауэра «Мир как воля и представление».
Редька признает окружающую действительность непознаваемой, не может установить критерий истинности существующего. Она заявляет, что «жизнь — это только ряд миражей, иллюзий…» Здесь Горький выступает против субъективного идеализма немецких философов, высмеивает агностицизм. Редька, которую он иронически называет «мудрой», обречена на гибель. У нее гнилой корень, а в финале рассказа она попадает под колесо, символизирующее колесо истории.
Борьба Горького с реакционными философскими теориями, утверждавшими идеи социального пессимизма, была очень актуальна. В статье «Разрушение личности», вспоминая конец 80-х годов, он писал: «…все учения находили прозелитов и с поразительною быстротою раскалывали людей на враждебные кружки <…> Так же, как и теперь, развивался пессимизм; гимназисты так же искренно сомневались в смысле бытия вселенной, было много самоубийств по случаю „мировой тоски“…» (Г-30, т. 24, стр. 55, 56).
От рассуждений «мудрой» редьки тянутся нити к рассказам Горького о мещанах-интеллигентах, к персонажам пьес «Мещане», «Дачники», «На дне» (философия Луки), а также к «Исповеди», «Заметкам о мещанстве», «Русским сказкам», «Жизни Клима Самгина».
(Стр. 480)
Впервые напечатано в книге: Архив ГIII, стр. 43–44.
Печатается по черновому автографу, хранящемуся в Архиве А. М. Горького (ХПГ-44-3-1).
Автограф — с многочисленными авторскими исправлениями, вычерками, вставками (см. варианты). Текст написан черными чернилами на двух последних листах рукописи, состоящей из 10 двойных листов. На предыдущих листах — черновой автограф рассказа Горького «Разговор по душе» и произведение неустановленного автора, переписанное рукой О. Ю. Каминской. Листы большого формата, линованные, без авторской пагинации, по-видимому, вырванные из конторской книги.
Текст сказки «О комарах» расположен на двух правых половинах двойных листов: на лицевой и оборотной сторонах одного из них и лицевой второго, т. е. на 3 страницах. Текст первой страницы и верхней половины второй, занимаемых сказкой «О комарах», и текст последней, третьей страницы (со слов: «Ароматы гниения мутно-желтым облаком нависли над ним…») как по характеру записи, так и по своему содержанию непосредственно друг к другу не примыкают. Внешне они разделены не имеющей отношения к этому произведению записью, расположенной в конце второй страницы. По содержанию отрывок текста, записанный на третьей странице, также, очевидно, не должен был непосредственно следовать за тем, который записан на второй странице. Об этом говорит употребление местоимения вместо существительного во фразе, начинающей третью страницу: «Ароматы гниения мутно-желтым облаком нависли над ним…», в то время как подразумеваемого слова «болото» на предыдущей странице нет.
Текст сказки «О комарах», таким образом, не представляет собой единого целого: он явно делится на две части.
Первые две страницы текста перечеркнуты по диагонали простым карандашом.
На основании даты публикации «Разговора по душе», а также по почерку и бумаге сказку можно отнести к 1893 г.
По содержанию и стилю сказка «О комарах» примыкает к ряду произведений аллегорического характера, написанных Горьким в 1893 г.: «О Чиже, который лгал…», «Мудрая редька», «Разговор по душе».
Сказка направлена против литературного распада: как раз в 1893 г. Д. Мережковский выпустил манифест русских декадентов: «О причинах упадка и о новых течениях в современной русской литературе». В произведениях Горького встречается и открытое сопоставление декадентщины с назойливым жужжанием комаров. Так, в одной из корреспонденций о Всероссийской выставке говорится, что комары «кружатся около <…> носа, лезут <…> в глаза и поют в уши стихи, скучно поют, раздражающе скучно, монотонно, как настоящие русские декаденты» («Нижегородский листок», 1896, № 160, 12 июня).
Отмечаемое исследователями влияние на Горького сатирических сказок Салтыкова-Щедрина, особенно отчетливое во фрагменте «О комарах», подтверждается свидетельством самого Горького: «Полагаю, что влияние Салтыкова в моих сказках вполне ощутимо…» (Г-30, т. 30, стр. 360).
IV
DUВIA
(Стр. 491)
Впервые напечатано в газете «Волжский вестник» (Казань), 1885, № 22, 26 января, среди вызванных тем же событием других стихотворений под общим заголовком: «Стихи на могиле Д. А. Латышевой» и с общей подписью «Студент». Это первое из появившихся в печати произведений писателя. В газете датировано 23 января 1885 г.
Текст стихотворения был впервые воспроизведен по памяти А. С. Деренковым во время беседы с сотрудниками казанского Музея А. М. Горького в 1946 г. и до сих пор печатался с его слов.
В настоящем издании печатается по тексту «Волжского вестника».
О самоубийстве Д. А. Латышевой М. Горький писал в «Моих университетах»: «Весь город взволнован: застрелилась, приехав из-под венца, насильно выданная замуж дочь богатого торговца чаем. За гробом ее шла толпа молодежи, несколько тысяч человек, над могилой студенты говорили речи, полиция разгоняла их. В маленьком магазине рядом с пекарней все кричат об этой драме, комната за магазином набита студентами, к нам, в подвал, доносятся возбужденные голоса, резкие слова» (Г-30, т. 13, стр. 553).
(Стр. 492)
Впервые напечатано в газете «Бакинские известия», 1903, № 13, 16 января, в статье С. А. Вартаньянца «Горький в Тифлисе».
По словам Вартаньянца, пятистишие это — отрывок из монолога, написанного Горьким в то время (1892), когда будущий писатель увлекался поэзией Байрона. «Не раз он (Пешков) звал меня к себе в комнату и с особенным увлечением читал мне „Манфреда“ и „Каина“. Байрон поддерживал в нем уже теплившийся в груди его дух недовольства настоящим».
Печатается по тексту газеты «Бакинские известия».
ФОЛЬКЛОРНЫЕ ЗАПИСИ
(Стр. 493–496)
Публикуемые в настоящем томе четыре песни были записаны Горьким в начале 90-х годов в Нижегородской губернии. Познакомившись с исполнительницей народных песен И. П. Яунзем, Горький писал ей 15 июля 1935 г.: «Вот, Ирма Петровна, посылаю Вам обещанные песни. Если понравятся — могу прислать и еще.