Соответственно, население будет лишено всех своих прав. Все блага будут распределять бюрократы: квартира не твоя, а государственная, получишь ее, если на то будет воля бюрократа. И работу может дать только бюрократ, ибо частных предприятий нет — все государственные, все бюрократами управляемые. Если выразил недовольство социалистическими порядками, то бюрократ, который предприятием управляет, это недовольство зафиксирует в твоем личном деле. Это печать на всю жизнь: ни один другой бюрократ такого работника на хорошую работу не возьмет. Потому всем, от дворников до академиков, от рядовых до маршалов, от чернорабочих до министров, надо было не просто скрывать недовольство. Этого было недостаточно. Чтобы не попасть в немилость бюрократам, надо было активно демонстрировать свою преданность идеалам коммунизма. Не упрекайте румынских бюрократов в том, что они в ходе одного только выступления 62 раза стоя прерывали речь своего великого вождя: они тоже люди, они тоже должны были демонстрировать свою верность делу социализма и коммунизма.
Коммунизм — это высшая стадия социализма. Коммунизм — сияющая вершина, к которой надо стремиться, беспощадно истребляя всех недовольных и сомневающихся. Из этого правила нет исключений: везде, где власть переходила в руки коммунистов (то есть бюрократов) возникал, стремительно развивался и креп культ личности великого вождя. Главный бюрократ страны получал под контроль все, чем раньше владели десятки и сотни миллионов людей. В его руках была сосредоточена необъятная власть, о которой не могли мечтать князья и графы, цари и короли, фараоны и императоры.
Дорвавшись до необъятной власти, главный бюрократ нигде и никогда не пожелал с нею расставаться. Он либо умирал на боевом посту в состоянии полного маразма, либо его оттуда гнали — хорошо, если на пенсию, хуже — если прямо на тот свет.
Пока главный бюрократ находится у власти, те, кто рангом поменьше, воспевают его мудрость. Они будут наперебой выкрикивать здравицы и придумывать все новые отличия и титулы. Товарищ Брежнев, к примеру, сидел на троне 18 лет и стал восемнадцатикратным героем, в том числе Героем Советского Союза — четырежды, Героем Чехословакии — трижды, Героем Германской Демократической Республики — трижды, Героем Народной Республики Болгария — трижды, и так далее.
В 1956 году в Венгрии народ силой оружия сверг власть коммунистов. Это был опасный пример для народов Советского Союза. Как бы и они за оружие не взялись. Потому нашим коммунистическим бюрократам революцию в Венгрии надо было душить срочно и беспощадно, пока зараза не перебросилась в Советский Союз.
В 1968 году в Чехословакии народ власть коммунистов не сверг, но потеснил. А уж если начал теснить, то и до логического конца дело мог бы довести. Это тоже был пример для нашего народа, и пример весьма опасный. И тут надо было срочно вмешаться, пока на нас эта чума не перекинулась.
А в Румынии никакой такой заразы не было. Все у товарища Чаушеску было устроено по нашему образу и подобию. Все у Гения Карпат было так, как и у нас: в стране одна политическая партия, вооруженная единственно верным учением. Потому других партий не надо — у них же не было единственно верного мировоззрения! Мудрая коммунистическая партия вела народы Румынии в светлое завтра. Великий кормчий товарищ Чаушеску бессменно стоял на вахте. Народ его любил до полного одурения, на выборах этот «Источник света» набирал по 99,93% голосов. Государственная безопасность бдила, граница была на замке, вражьи радиоголоса исправно глушились, недовольных сажали, поэтому все были довольны. Чего же еще нужно?
Свобода привлекательна и заразительна. А власть Гения Карпат в Румынии для народов Советского Союза не была ни привлекательной, ни заразительной. Никто у нас не мечтал жизнь устроить так, как она устроена у Полноводного Дуная Разума. Потому их Герой из Героев нашим Героям из Героев не был угрозой. Потому его незачем было свергать. А то, что он свой народ в светлое завтра вел каким-то другим окольным путем, наших вождей не особенно волновало.
Если бы по всему миру правили такие «герои» и «гении», то и проблем бы у наших вождей не возникало. Пусть бы шли своими дорогами, только бы наш народ не мутили вольнодумием.
Потому отношение наших вождей к Творцу эпохи невиданного обновления было дружески-снисходительным: пусть живет. Он же не мешает.
Зачем были придуманы учебные дивизии