Власть разума
В пути
Рассказ посвящен китайскому мудрецу Лао-цзы, которого традиция считала старшим современником Конфуция и относила к первой половине VI в. до н. э. Свои мысли он собрал в книге «Даодэдзин» («О дао и дэ»), о непознаваемом божественном пути и его проявлениях в природе и человеке. Этико-философское учение Лао-цзы легло в основу даосизма, религиозного течения, сторонники которого есть до сих пор.
Правили тогда Поднебесной империей ваны из племени Чжоу. Народ был для них глиной, из которой они, подобно Нюйве-прародительнице, лепили человечков, но не для того, чтобы давать им жить и веселиться, а чтобы они подчинялись и служили. Столица Ло-и находилась на том месте, где небо сходилось с землею, в середине всей земли. Дворец вала был в центре столицы, покои вала – в центре дворца. Вану помогали править три верховных советника. Им подчинялись шесть министров. Министрам подчинялись шесть губернаторов. Чиновники шести рангов были распределены по ведомствам и отделам. Восемь семей объединялись в общину, работавшую сообща на царском поле, и кормили чиновников всех рангов, царских слуг, губернаторов, верховных советников и самого вала.
В поселении одной из общин жила тогда девушка, не похожая на других. И однажды, когда девушки собрались для гадания о суженом и каждая мечтала о том, чтобы выйти замуж за чиновника высокого ранга, она убежала в поле и обратилась с мольбою к небу:
– Не хочу я мужа-чиновника и сына-чиновника. Мне бы родить сына, который видел бы дальше всех и наставлял бы людей в их свободной и праведной жизни.
И вняло небо этой мольбе. На горизонте вспыхнула звезда и стала медленно опускаться на землю. Следя за нею, девушка ощутила, что ее пронизало нечто, подобное жару небесному. Через девять месяцев у нее родился младенец с седыми волосами и осмысленным личиком. Впоследствии ему дали имя Лао-цзы (старый мудрец).
Когда Лао-цзы подрос, начальник ведомства назначений на службу долго ломал голову, куда бы определить подростка, обладающего необыкновенным умом. Он переписывался со многими начальниками, предлагая им Лао-цзы. Но все от него отказывались наотрез, ибо никому не нужен был чиновник, умеющий размышлять. Наконец кто-то надоумил начальника ведомства назначений: «Да направь ты его в царский архив. Бамбуковым табличкам вреда он не принесет».
И стал Лао-цзы хранителем государственного архива в столице Срединного царства. К нему сходились принятые к исполнению указы вана и донесения чиновников. Он сразу запоминал любой документ, и, если требовалось получить какую-нибудь справку, уже не рылись среди запылившихся бамбуковых табличек, а обращались прямо к нему. Вскоре были замечены другие странности нового хранителя. Он любил то, что других пугало или раздражало. Так, из вверенного ему помещения он удалил мышеловки. После этого кто-то подсмотрел, что он кормит мышей, при этом разговаривая с ними и убеждая их не грызть бамбуковых дощечек. Он также не трогал паутины, и его застали наблюдающим за работой паука. Когда же его спросили, почему он это делает, то услышали странные слова: «У каждого живого существа есть свое дао, которому оно следует. Наблюдая за движением паука, я постигаю и высшее дао».
Слова эти были переданы главному архивариусу, а затем и далее по назначению, и, хотя Лао-цзы ценился как превосходный работник, он был уволен по пятьдесят восьмому пункту закона о службе, подпункту «слабоумие».
Оставшись без работы, мудрец стал обходить Поднебесную и учить всему тому, что он понял, наблюдая за людьми, животными и насекомыми, о чем он узнавал из вещих снов. И как же не похоже было его учение на расписанный по пунктам и подпунктам «Кодекс поведения подданного», развешанный во всех присутственных местах.
Однажды Лао-цзы устроился на ночлег в стоге сена. Вдыхая его аромат, он видел сквозь травинки освещенную луною дорогу, а над нею загадочно сверкавшие звезды. В пустоте между звездами он разглядел еще какое-то свечение, возможно исходящее от невидимых звезд, и из его груди вырвалось:
– О туманное! О неясное! В тебе заключены все образы. О неясное и туманное! В тебе заключены все вещи. О бездонное! О туманное! В тебе заключены все семена. Семена твои совершенно достоверны, и в каждом истина, существующая для обозначения всех мельчайших начал.
Заснув далеко за полночь, Лао-цзы пробудился от стука копыт, грохота колес и криков. Дорога была в движении. В столице ван издал какой-то указ, и все сорвались со своих мест. Гонцы скакали в провинции с предписаниями чиновникам. Навстречу им скакали другие гонцы с донесениями о выполнении прежнего указа. Лошади сталкивались друг с другом и ржали. Пропуская гонцов, повозки торговцев сползали на обочину. И все совершалось с такой серьезностью и энергией, будто от того, дойдет указ в назначенное место к определенному сроку или нет, перевернется мир.