Но куда обращен взор самого сильного в мире человека? Кого он ищет среди зрителей? Вот на лице скорее мудреца, чем борца, появляется выражение радости. Он кого-то нашел! Он отделяется от других и поднимается по склону, и все уступают ему дорогу. И вот он останавливается перед человеком его лет в войлочной тиаре на голове и пестром одеянии. И те, кто был рядом, могли услышать:
– Пифагор! Не удивляйся! Мне рассказывал о тебе мой несчастный зять. Да и сам я был в соседнем помещении и запомнил твой разговор с Демокедом слово в слово! Я видел тебя, ты меня нет. Позволь, я провожу тебя на место, которое достойно тебя!
И они оба идут к местам для почетных зрителей, и известный лишь немногим самосец садится рядом с высшими должностными лицами Олимпии – жрецами, почетными чужестранцами. И все эти люди встают, приветствуя незнакомца, которого привел сам Милон, еще не зная имени этого человека и не догадываясь, что самый сильный человек на земле с этого великого дня стал учеником мудрейшего из мудрых.
Впервые за все время существования Олимпийских игр нарушена их процедура. Но это никого не смущает. Ведь нарушитель сам Милон!
Глашатай, выходя на середину поля, провозглашает:
– Пусть выходят состязающиеся в беге!
И состязания начинаются.
Никогда еще гавань Трезен не знала такого многолюдья. Провожать Пифагора пришли не только самосские изгнанники, не только трезенцы, но и жители Коринфа, Аргоса и других городов Пелопоннеса. Известность ему принесло чудо в храме Геры, привлекшее в святилище тысячи паломников. А вслед за этим распространился слух, что у Пифагора золотое бедро, дарованное ему самим Аполлоном Гиперборейским.
Напрасно Пифагор объяснял, что из золота у него только цепь, которую ему как почетному гражданину подарили картхадаштцы, что с Аполлоном он не общался, у гиперборейцев не гостил, а побывал в землях финикийцев, халдеев, индийцев и евреев и научился многому, что может показаться чудом. Но все равно за ним ходили толпами. Однажды, рассвирепев, он поднял гиматий и хитон и показал бедро зевакам. И после этого все равно нашлись такие, которые уверяли, что бедро у Пифагора золотое.
И тогда Пифагор решил изменить имя судна «Эак» не на «Аполлон», как предполагал ранее, а в шутку на «Золотое бедро». Эти слова Архипп вывел золотом по алому борту под одобрительный хохот команды и рядом с ними изобразил треугольник. На носу же был установлен финикийский карлик из черного дерева с высовывающимся дразнящим золотым язычком.
Матросы вскинули и прижали трап. Отвязан и смотан у мачты канат. Вынырнули из воды и заскрипели по борту якоря. Дружно ударили весла. Между кормой и берегом ширилась пенная полоса.
Первый в мире корабль знаний уходил в неведомое будущее. И вот он уже несется мимо скалистого берега от одного мыса к другому, не теряя из виду землю, словно бы совершая пляску в волнах острова. Внизу гребцы, состязаясь между собой в силе и ловкости, подняли гомон. Скорее! Скорее! Подальше от этого моря, которому впору называться Персидским, этих перенаселенных гор, где спорят из-за каждого клочка земли, на плодородные низины Италии, где нет недостатка ни в воде, ни в хлебе. Путь туда указывает сам Гелиос.
Широко расставив ноги, Пифагор стоит на носу. Седеющие волосы его растрепались. Глаза пылают. В душе звучит музыка сфер.
Эмпедокл
Одна из легенд, окружавших незаурядную личность Эмпедокла (495–435 гг. до н. э.), рисует романтический конец мудреца в кратере Этны. На самом деле он умер на Пелопоннесе. Врач и философ, занимавшийся математикой, астрономией, физиологией, психологией, зоологией, космологией, он вызывал восторженное почитание своих последователей.