– Ничего не понимаю, – воскликнул он, отрываясь от прицела, – Вы посмотрите только, мотоциклист едет по шпалам, да еще как!
Зверев взял бинокль, долго и молча смотрел в него и потом положил его на выступ стены со словами:
– Мотоциклист едет не по шпалам, а по асфальту. Мост совмещенный, рядом с железнодорожным на тех же опорах построен еще и шоссейный. Теперь понял?
Чеботарев снова припал к прицелу. Вот он мягко нажал на спусковой крючок, раздался негромкий сухой выстрел. Приклад больно ударил в плечо. Виталий понял, что это с непривычки. Мимо! Второй выстрел тоже не достиг цели. Тем временем, мотоциклист съехал с моста и исчез за выступом горы. Поняв, что дальней цели ему не поразить, Чеботарев наводит винтовку на проходящие близ церкви немецкие траншеи. Через оптический прицел он видит, как два немецких солдата оборудуют пулеметную ячейку. Один возится около пулемета, другой подчищает дно окопа саперной лопатой. Не торопясь, Чеботарев берет “на мушку” пулеметчика. Выстрел! И немец, неестественно взмахнув руками, медленно сползает на дно окопа.
– Есть один! – радостно воскликнул Виталий.
Второй немец пугливо озирается, присел пониже в окопе, но и его постигла та же учесть: с колокольни он был виден даже на дне окопа. Чеботарев входит в азарт – он метким выстрелом уничтожает каждого фашиста, попавшего в перекрестие его прицела. Однако немцы быстро разобрались, откуда летят пули. Они начали интенсивный обстрел колокольни из пулеметов и винтовок. Пули с визгом влетали в окна площадки и впивались в кирпичную стену, отбивая крупные куски штукатурки. С противоположной стороны Одера ударила немецкая артиллерия. Снаряды с шипением пролетали мимо колокольни и разрывались в поле далеко за деревней.
– Черт знает, что здесь творится. Стреляют так, что нельзя высунуть носа, – недовольно ворчит Виталий.
Вдруг раздался оглушительный взрыв, стены колокольни вздрогнули и, как показалось Виталию, закачались. Сверху посыпались песок и штукатурка. Под полом что-то сорвалось и с шумом покатилось вниз по металлической лестнице. Всю звонницу заволокло дымом и копотью. Это артиллерийский снаряд угодил в церковь.
Разведчики торопливо сбежали вниз, поглядывая, не рухнула ли колокольня.
Капитан Тараненко отругал младшего сержанта за его «инициативу», запретил всякую стрельбу с колокольни, в том числе и из снайперской винтовки. Он разъяснил разведчикам, что на колокольне надо оборудовать наблюдательный пункт, а не огневую точку. Мол, сейчас наблюдение с этой высоты важнее, чем несколько убитых фашистов. Он приказал установить на колокольне стереотрубу, завести журнал наблюдений и организовать круглосуточное дежурство двух разведчиков в смене. При себе иметь автоматы и гранаты, то есть то, что положено иметь разведчику.
– А зачем там наверху гранаты? – удивился Игнат.
– Надо! – отрезал Тараненко и так посмотрел на незадачливого разведчика, что тот готов был провалиться сквозь землю.
Вскоре наблюдательный пункт был оборудован на колокольне по всем правилам военной науки.
Рано утром 5 февраля 1945 года немцы без единого выстрела под покровом темноты неожиданно напали на позиции нашего полка. Они хотели врасплох захватить наших бойцов и это в какой-то мере им удалось. Впереди пехоты шли танки и самоходные установки. Приземистые черные чудовища, злобно урча моторами, выползали из переулков и дворов и лезли на наши окопы и огневые ячейки. Наши бойцы по тревоге выскакивали из домов и подвалов, где они отдыхали и занимали в траншеях свои позиции. Но не каждый боец успел добежать до своего окопа – немецкие танки были уже рядом. Пошли вход противотанковые гранаты, но без поддержки артиллерии нашим бойцам приходилось туго. Передовые позиции в Цэкерках были смяты, и бойцы под напором превосходящих сил противника стали пятиться назад, сдавая одну свою позицию за другой.
Буквально полчаса тому назад на наблюдательном пункте на кирхе у разведчиков произошла смена дежурства. Сержант Александр Хомяков и рядовой Виктор Кондрашов спустились на отдых, а на их место на колокольню поднялись Виталий Чеботарев и Игнат Омельченко. Взвод разведчиков расположился на ночь в подвале одного жилого дома недалеко от церкви. Спустившись в подвал, Хомяков и Кондрашов осторожно, чтобы не разбудить спящих, прошли в небольшой закуток, отгороженный от остальной части подвала массивной перегородкой, и улеглись на мягкие немецкие тюфяки, принесенные из соседних домов.
Виктор Кондрашов уснул сразу, а Хомяков еще долго не спал, ворочался. Когда началось наступление немцев, Хомяков еще бодрствовал. В подвал вбежал стоявший на посту сержант Евгений Шлепин и громко крикнул: