– С нашим солдатом мы разберемся сами. А теперь выясни, что это за фотокарточка? На ней заснят Геринг, так ли это?
Я перевел вопрос и долго выслушивал их ответ. Когда я перевел их рассказ, то все присутствующие офицеры были удивлены. Оказывается оба они – футболисты из знаменитой Берлинской команды «Олимп». Много лет играют за Германию в международных матчах, играли в Норвегии, Дании, Швеции. На этой фотографии, про которую спросил Дудинцев, заснят момент вручения приза их команде. Вручает его ни кто иной как рейхсмаршал Герман Геринг.
– Вот оно что, – сказал Дудинцев, поглядывая на сидящих перед ним футболистов.
– Я, кажется, начинаю припоминать эту Берлинскую футбольную команду, – сказал Жмуренко и, повернувшись ко мне, продолжил:– Спроси, почему они такие знаменитости оказались на переднем крае?
– Тотальная мобилизация, сейчас всех забирают в армию, даже артистов, художников, писателей. А о спортсменах и говорить не приходится, – ответил Фурман.
– Не верю я им, ни на грош не верю! – Дудинцев встал и вышел в соседнюю комнату. Все поняли, что он пошёл звонить в штаб дивизии. Когда появился Чеботарёв с фотоаппаратом, на него никто не обратил внимания. Он молча положил фотоаппарат на стол и вышел.
Дудинцев долго просидел у связистов. Было слышно, как он громко кричал в телефонную трубку, с кем-то ругался, кому-то что-то доказывал и разъяснял. Когда он вернулся в комнату, то обвёл всех присутствующих недоуменным взглядом и сказал:
– У чёрт, а про футболистов-то я и забыл сказать. Ладно, сделаем это потом. Немцев надо немедленно доставить в штаб дивизии. И это сделаете Вы, – сказал Дудинцев, обращаясь ко мне. Я встал и вытянул руки по швам, – возьмите надёжных разведчиков и немедленно отправляйтесь. Да, смотрите, доставьте их целыми и невредимыми, за их головы отвечаете своей.
– Товарищ подполковник, футболисты сдались добровольно, согласно инструкции, я обязан выдать им удостоверения, подтверждающие этот факт, – сказал я.
– В дивизии решат. Эти «футболисты» не нашего ума дело. – Дудинцев повернулся к капитану Тараненко и сердито сказал: – Из дивизии сообщают, что в районе высоты 60,6 немцы готовят атаку. Почему наш штаб ничего об этом не знает?
Я понял, что командир пока включился в обычные текущие заботы войны, ему уже было не до нас и не до футболистов.
Весть, что разведчики поймали знаменитых берлинских футболистов, быстро разнеслась по соседним воинским подразделениям. Все хотели взглянуть на знаменитостей. Около штаба полка собралась целая толпа любопытных. Мы вышли из подвала, сопровождаемые десятками любопытных взглядов, уселись на повозку и тронулись в путь. Лошадьми управлял Иван Щербаков, наш неизменный конюх и возчик. Футболистов охраняли те, кто их взял, Чеботарев и Волокитин. Печенюк простудился и остался «дома». В моей объемистой полевой сумке хранились все их документы и вещи. Штаб дивизии находился в селе Дюррен-Зельхов, примерно в десяти километрах пути.
День выдался ясным и солнечным. Весна была в самом разгаре, снег стаял даже в самых темных оврагах и балках. Из-под прошлогодней листвы дружно пробивались молодые всходы. Со всех сторон доносилось разноголосое щебетание птиц. Даже не верилось, что рядом идет война и что здесь, в ее огне и дыму, каждый день сотнями гибнут люди, самые молодые, самые сильные.
Немцы сидели на повозке мрачные и отрешённые. Они угрюмо рассматривали местность, по которой мы проезжали, встречных солдат и замаскированные в складках местности огневые артиллерийские позиции. Они не были похожи на тех, вежливых и обаятельных солдат, которых я допрашивал в штабе полка.
Когда мы приближались к селу Дюррен-Зельхов, с неба послышался монотонный шум сотен работающих моторов. Шум этот нарастал с каждой минутой, становился всё могучее и грознее. Вот уже он слился в единый рёв, от которого в окнах трескаются стёкла, а у людей по спинам начинают бегать мурашки. Лошади, почуяв неладное, грозно храпели и всё время порывались пуститься вскачь. Щербаков едва сдерживал их.