27 марта 1945 года началась наступление нашей дивизии по ликвидации немецкого плацдарма на восточном берегу Одера. Сколько хлопот доставил он нашим войскам! Почти два месяца наша дивизия вела упорные и непрерывные бои, а удалось ценой больших потерь только сузить этот плацдарм, оттеснить противника и запереть его на небольшом участке в излучине Одера. И вот сегодня в середине дня началась мощная артиллерийская подготовка немецких позиций. Она продолжалась всего тридцать минут, но за эти минуты были разбиты блиндажи, огневые ячейки, ДОТы и ДЗОТы.
Во время артподготовки разведчики сидели в траншее недалеко от наблюдательного пункта 1-го батальона и ждали, как и все стрелки батальона, команду на начало атаки. Старший сержант Иван Прокопьев, после ранения Николая Барыбина, был назначен командиром взвода пеших разведчиков. Сегодняшний бой был его первым боем в новой должности, и он хотел провести его наилучшим образом. Вдруг в траншее все зашевелилось и пришло в движение. «Значит, – подумал Прокопьев, – была подана команда приготовиться к атаке». Бойцы и разведчики стали подниматься, стряхивать с себя песок и пыль, поправлять ремни и лямки, проверять оружие и боеприпасы. Каждый боец подошел к тому месту, где заранее была вырублена ступенька в стене траншеи и поставил на нее ногу, чтобы в нужный момент быстро выскочить на бруствер.
– За Родину, в атаку, за мной! – крикнул командир взвода младший лейтенант Иванцов и первым выскочил из траншеи. Солдаты тоже выскочили из траншеи и, обгоняя друг друга, устремились к окопам противника.
Разведчики держатся в атаке отдельной группой. У них задача – первыми ворваться в траншею врага и уничтожить те огневые точки, которые окажутся уцелевшими после артподготовки. Стена огня и дыма быстро приближается. Разведчики стараются держаться ближе к этой стене, больше шансов захватить врасплох фашистских солдат. На военном языке это называется взаимодействием артиллерии и пехоты во время прорыва обороны противника. Но попробуй, подберись близко к рвущимся снарядам, даже если они свои! Бежавший впереди всех Алексей Волокитин, самый рослый из разведчиков, с размаху упал на землю. С его головы слетела пилотка и повисла на колючей проволоке. «Убит!»– мелькнуло в голове Ивана Прокопьева. Но Волокитин не был убит, его даже не ранило. Он просто запутался в сплетении тонкой проволоки, раскиданной на земле. Эти проволочные сплетения так и называются МЗП (малозаметные препятствия). Вслед за ним в проволоке запутались Александр Хомяков, Петр Матвейчук и другие разведчики.
– Стой! Проволока! – крикнул Леонид Разуваев, он сорвал с себя бушлат и набросил его поверх заграждения. Все остальные последовали его примеру. Затем вместе с подоспевшими саперами проделали широкий проход в проволочном заграждении и бросились в него. Вперед и только вперед!
Наша артиллерия перенесла огонь вглубь обороны врага. Облако пыли, сквозь которые бежали бойцы, неожиданно кончилось и совсем близко показалась вражеская траншея. Первым в нее ворвались разведчики. Траншея была основательно перепахана снарядами и минами. Завалы были такие, что местами невозможно было определить, где проходила траншея. Да, хорошо поработали наши артиллеристы.
Разведчики разбились на две группы и по уцелевшим участкам траншеи стали разбегаться в двух направлениях. Виктор Чурбанов, бежавший первым в одной из групп, заметил, как из-под груды земли выкарабкивался гитлеровский офицер с пистолетом в руке. Старший сержант, не останавливаясь, ударом сапога выбил из его рук пистолет и короткой очередью прикончил фашиста. Где-то поблизости застрочил вражеский пулемет. Скорее вперед! Разведчики выбежали на небольшой холмик и увидели посреди завалов каким-то чудом уцелевший вражеский пулемет, который вел огонь по нашим пехотинцам. Почти одновременно несколько автоматных очередей прострочили пулеметчика.
– У, гад! – выругался Виктор Чурбанов.
В этот момент на него набросился сзади неизвестно откуда появившийся гитлеровец и повалил на землю. Подоспевший Алексей Волокитин финкой прикончил гитлеровца.
Вот уже в траншеях появились и первые наши стрелки. То тут, то там все еще возникали короткие рукопашные схватки. Но все же фашисты оказали слабое сопротивление, так как большинство из них было погребено в разрушенных блиндажах и заваленных окопах. Первая траншея врага была полностью очищена от фашистов, и командиры рот приказывали бойцам окапываться.
– Танки! – крикнул кто-то.
Сразу же раздалось несколько выстрелов из противотанковых ружей. Танки выползали из клубов оседающего дыма и пыли. Толстые дульные тормоза и черные круглые отверстия на концах стволов придавали им зловещий вид. За танками в серой мгле еле просматривались человеческие фигуры – это в контратаку шла немецкая пехота. В бронированные машины полетели противотанковые гранаты. Несколько машин было подбито. Но остальные продолжали на небольшой скорости, чтобы не отстала от них пехота, двигаться вперед, на не успевших еще окопаться наших бойцов. Трудно бороться с танками врага без противотанковой артиллерии, которая еще не успела сменить свои позиции. Немецкие танки ворвались в занятую нашими бойцами траншею и начали утюжить ее. Немало наших бойцов погибло под гусеницами этих танков. Роты стали отходить. Отходили организованно, отбиваясь от наседающих гитлеровцев. В это время появилась батарея наших самоходных установок и огнем орудий подбила еще несколько танков врага, остановив их продвижение. Стрелки получили приказ занять новые позиции на нейтральной полосе и закрепиться. Усердно работая лопаткой, каждый боец стал окапываться там, где его застал приказ.