Мы бросились догонять разведчиков, но в суматохе уличного боя с постоянно меняющейся обстановкой, сделать это не просто. Нашли мы их в кювете объездной дороги перед проходной завода, корпуса которого я видел с балкона жилого дома.
– Товарищ ст. лейтенант, фашистский снайпер уничтожен. Вот его винтовка, – сказал я, указывая рукой на мой трофей, который всё ещё таскал Анатолий.
– Знаю, молодец. Мы слышали твои взрывы, после боя доложишь обстоятельно, а теперь давай включайся в наше дело, – ответил он. Он был занят разговором с Иваном Прокопьевым, командиром взвода пеших разведчиков, и мне показалось обидным его недостаточное внимание ко мне после того, что я сделал. Я обиделся и про себя решил: «Ну и пусть, больше никуда не пойду. Никакой инициативы, буду делать только то, что прикажут». Конечно, такого настроения и напускного упрямства хватило у меня на несколько минут.
Перед разведчиками возвышались тёмные корпуса огромного завода. Его опоясывала и уходила в темноту высокая, глухая кирпичная стена. И я подумал, как мы будем перелазить через неё, что бы проникнуть на заводской двор. Хорошо бы её разрушить фаустпатроном, но фаустпатрона я не вижу ни у кого из разведчиков. Чуть левее вижу приземистое одноэтажное здание проходной, радом с которым высокие узорчатые ворота. На фронтоне их красуется полукруглая вывеска «Сименсверке».
– Отдай мне её, – попросил Виталий, который держал в руках трофейную винтовку с оптическим прицелом и внимательно рассматривал её. – Как-никак я снайпер.
– Пожалуйста, бери. Она мне не нужна, – ответил я охотно.
Я понял, что ст. лейтенант уже в деталях договорился с командиром штурмового отряда майором Чернышовым о предстоящем штурме заводских ворот и проходной, и ждал сигнала для атаки. Вот заговорили два наших станковых пулемёта, в небо взвилась красная ракета и ст. лейтенант негромко скомандовал:
– Ребята, вперёд! – и сам первым бросился через пустырь, отделяющий разведчиков от проходной завода. Мы с Анатолием Горбатюком, ещё не успев как следует отдышаться и разобраться в обстановке, тоже побежали за разведчиками. А разведчики рассыпались по пустырю и с нескольких сторон приближались к заводской стене. Вот уже несколько человек укрылись под её высоким отвесом, бегут к воротам. Я бегу за Горбатюком и думаю: не отстать бы. Хорошо, что у меня нет лишнего груза – трофейной винтовки. Что бы я с ней делал? Проходная без окон, но у неё несколько входов, в которые сейчас вбегают разведчики. Многие из них столпились у ворот и безуспешно пытаются открыть их. Кто-то карабкается вверх по согнутым в узоры металлическим прутьям. Мы с Анатолием подбежали как раз к этой группе и, забросив автоматы за спины, тоже полезли вверх. Только теперь я заметил, что со стороны заводского корпуса, видневшегося в глубине двора, ведётся обстрел ворот и проходной. Там немцы. Вдруг на меня сверху падает кто-то из разведчиков и сшибает на землю. Хорошо, что я ещё не высоко поднялся. Я наклоняюсь к упавшему, чтобы помочь ему встать на ноги, и узнаю в нём Анатолия Гарбатюка. Его глаза закрыты, а голова беспомощно свисает в низ. Почувствовав неладное, я начинаю его тормошить, а когда расстёгиваю его бушлат, то вижу пулевое ранение на груди. Немецкая пуля ударила в грудь молодого разведчика, прошла на вылет и оборвала ему жизнь. Я оттащил убитого друга к стене и громко крикнул:
– Санитары, ко мне!
А разведчики уже спрыгивают на землю по ту сторону ворот, бьют чем-то по массивным засовам, гремят железом. И вот ворота медленно, со скрипом, начали отворяться. Через пустырь с винтовками наперевес бегут бойцы штурмового отряда и устремляются в открытые ворота.
– Санитары, ко мне! – кричу я снова.
Ко мне подбегают два санитара с носилками, и я помогаю им уложить на них тело убитого разведчика. Так погиб ещё один наш разведчик Анатолий Денисович Горбатюк, девятнадцатилетний парнишка с Украины, который не дожил до Победы всего десять дней. Мне было до слёз жалко Анатолия, ведь в последних боях за Берлин мы как-то сдружились и сблизились, старались чаще быть поближе друг к другу. И вот на тебе! Нет больше моего друга. Он погиб так нелепо и так неожиданно. Я стоял у ворот завода «Сименсверке» и глазами провожал носилки, на которых лежал мой новый товарищ, который мог стать моим настоящим другом, но не успел.
Между тем, штурм заводских корпусов успешно продолжался. Батальоны полка везде теснили фашистских солдат, вышибали их из укрытий и один за другим занимали огромные полупустующие корпуса, похожие на ангары. Пройдя завод насквозь, разведчики, а за ними бойцы штурмового отряда и других батальонов, заняли ещё несколько жилых кварталов в городе и ровно в 5 часов утра 27 апреля 1945 года вышли на западный берег реки Хавель, полностью очистив город Шпандау. По ту сторону реки хорошо просматривались кварталы Берлина, в которых продолжался бой. Посреди реки виднелся большой остров Эйсвердер, но мост к нему был разрушен. В это же время к берегу Хавеля вышли с боями и другие полки нашей дивизии. Ближайшая задача была выполнена, и Берлин ещё плотнее был зажат в железное кольцо наших войск.