Берусь утверждать, положа руку на сердце, что в этом плане приметна была и новизна. Собеседник же мой, большой охотник поговорить, буквально захлебывался от слов.
«Вот, глядите, — бормотал он. — Ясно и болвану, как должно было поступать. Будь флот и десять тысяч отборных войск, то и такой немощный, подобный мне…»
Он предался мечтам. От душевных усилий пот проступил на бледном его лице. Нелепым и вместе трогательным казалось мне зрелище моего мечтателя.
«Вы встретили бы известное сопротивление», — заметил я удовлетворенно.
«Разумеется, — поспешил парировать он. — Англичан я ценю по заслугам: превосходная кавалерия, отличная пехота. Но артиллерия отстает, а я все же канонир…»
Не желая низвергать его с небес на землю, я чувствовал, однако, что пора.
«Ваш, майор, опыт в поле, — сказал я, — должен быть необъятен».
Он посмотрел на меня молча и с неколебимым высокомерием.
«Напротив, весьма невелик, — ответствовал он бесстрастно. — Но во всяком из нас либо есть знание своего дела, либо нет, и этого довольно».
Его большие глаза вновь остановились на мне. Без сомнения, он слегка помешан. И все же я нашелся спросить: «Как бы то ни было, майор, что произошло с вами?»
«Что происходит, — отвечал он не менее бесстрастно, — с тем, кому нечего поставить на карту, кроме способностей ума? В молодости я пожертвовал всем ради Индии, там, мнилось мне, восходит моя звезда. Отрекся от всего, питался отбросами, чтобы попасть туда — corpo di Baccho![23] — я ведь не де Роган и не Субиз[24], чтоб заслужить королевский фавор. Наконец юношей я достиг индийских берегов и тотчас сделался одним из защитников Пондишери. — Он сардонически рассмеялся и отхлебнул портвейну. — Ваши соотечественники милостивы с пленниками, — продолжал он, — но до конца Семилетней войны, до 1763 года, я оставался заточенным. Кому надобно обменивать безвестного артиллерийского лейтенанта? Засим последовали десять лет гарнизонной службы на Маврикии. Я встретил там мадам, она креолка. Приятное, однако, место — Маврикий. Когда боеприпасы для учебных стрельб бывали в достатке, мы палили по морским птицам. — Он невесело усмехнулся. Тридцати семи лет им пришлось произвести меня в капитаны и даже перевести во Францию. На гарнизонную службу. Ее нес я в Тулоне, Бресте…» — Перечисляя, он загибал пальцы на руке. Тон его мне не понравился.
«Позвольте, — сказал я, — а война в Америке? Хоть и малое дело, но не возможно ль было…»
«Кого ж послали они? — проговорил он быстро, — Лафайета, Рошамбо, де Грасса {Маркиз M. M. де Лафайет — французский генерал и политический деятель. В 1777 г., зафрахтовав корабль, отплыл с отрядом добровольцев в Америку, где участвовал в Войне за независимость. Жан Ж. Б. Рошамбо французский маршал, участник Французской революции. Граф Ф. И. де Грасс участник многих колониальных морских сражений, участник Войны за независимость в Америке.} — отпрысков благородных семейств. Что ж, в года Лафайета и я бы сделался добровольцем. Успех надобен юным, а там — весна-то проходит.
В сорок лет с лишком всякий имеет обязанности. У меня, например, большая семья, пускай и не я в том повинен. — Он улыбнулся каким-то потаенным своим мыслям. — Впрочем, я писал Континентальному конгрессу, сказал он с задумчивостью, — но они предпочли фон Штойбена[25], превосходного, честнейшего фон Штойбена, однако ж болвана. За что им и было воздано. Я также писал Британскому военному ведомству, — продолжил он ровным голосом. — Позже я намерен и вам показать мой план кампании. Генерал Вашингтон в три недели оказался б с тем планом разбит».
Обескураженный, я не отводил от него глаз.
«Офицер, что не гнушаясь платит шиллинг с портретом короля, посылая врагу план разгрома союзника своей страны, — сказал я сурово, — прослыл бы у нас изменником».
«А что есть измена? — спросил он равнодушно. — Не точнее ли назвать ее амбицией без успеха? — Он проницательно посмотрел на меня. — Вы, верно, потрясены, генерал, — сказал он. — Сожалею. Но знакомо ль вам проклятие, голос его дрогнул. — Проклятие быть не у дел, когда должно быть — при деле? В пыльном гарнизоне сидя, лелеяли вы замыслы, способные и Цезаря с ума свести? Замыслы, которым не суждено было сбыться? Судьба молотка, лишенного гвоздей, — известна вам?»
24
Л. Р. де Роган (1735–1803) епископ Страсбургский, во время Французской революции — депутат Генеральных Штатов. Шарль де Роган Субиз (1715–1787) — принц, любимец мадам Помпадур, участник Семилетней войны.
25
Ф. В. фон Штойбен — генерал, участник Семилетней войны и Войны за независимость в Америке.