— Неужто не надоело?
— Что?
— Ты не сводишь глаз со своего драндулета.
— На тебя, что ли, глядеть?
— Конечно, на меня.
Ярин бросился на нее и повалил в траву. Она испугалась — не зазеленить бы купальник, но в общем-то была довольна, что хоть так он проявил свою приязнь к ней, и не защищалась от его рук и губ. Порыв Ярина налетел на нее как вихрь, и вот уже они плывут назад, на свою песчаную косу.
Ярин послал Марцелу в машину за провизией, а сам остался лежать на солнце. Ели булочки с копчеными колбасками, крутые яйца, маринованные огурцы. Пили из термоса чай. Ярину было хорошо, на него снизошло умиротворение. Вчера он только и делал, что спорил да ругался. Из-за футбола, из-за политики, из-за гаечного ключа, который у него кто-то взял… Теперь он был умиротворен «Чего мне не хватает? — думал он. — Все у меня есть, а чего нет — будет. На спор — будет. И Марцела подходящая девчонка, когда не лезет с разговорами о свадьбе. Чего нам, так-то, не хватает?»
— Чего нам не хватает? — подумал он вслух.
Марцела пила чай из крышки термоса и прикрывала глаза.
— Я только потому говорю, — продолжал Ярин, — что ты меня пилишь: «вечно тебе чего-то не хватает»… Только потому, что пилишь… Ну, признайся — чего нам еще не хватает?
Когда Ярин впадал в такое довольство, он был невыносим.
— Ладно, — ответила она, прикручивая крышку термоса, — будем считать, что нам ничего больше не надо.
Не сказать, чтобы ей и правда ничего больше не было нужно, но ощущение, будто чего-то не хватает, стало уже не таким острым, как утром, когда они сюда приехали. И вообще после еды она не любила спорить.
Потом они переместились под вербы, в легкую кружевную тень, и задремали. Проснувшись, включили транзистор, слушали песенки, и настроение совсем улучшилось. Говорили о знакомых, и Марцеле лишь изредка приходило в голову, что надо бы поговорить о другом. Болтали просто так, а транзистор все пел, и грохал в барабан, и трубил.
Вскоре после полудня Ярин сказал:
— Там что-то случилось. Пойду погляжу.
Как раз передавали песенку «О lady Mary», и Марцела осталась лежать. Не хотелось двигаться. Ярин закурил и вразвалочку удалился, потягиваясь и делая легкую разминку.
Пропели еще три песенки, когда он вернулся и сообщил:
— Кто-то утонул.
— Кто?
— Да какой-то парень… Говорят — ему двадцать один год.
Она села:
— Постой, как он мог утонуть?
— Господи, — Ярин опустился на подстилку рядом с Марцелой, — мало ли отчего люди тонут. Почем я знаю? Может, не умел плавать, или судорога, или еще что…
— Почему же его не спасли? — Она не могла понять, как мог кто-то утонуть средь бела дня, да еще в субботу.
— Не спасли, — ответил Ярин — Ищут. Он вообще не всплывал.
— Здесь столько народу, а он вдруг утонул.
— Ну и что?
— Да то, что утонул именно он.
— Иной раз тебя не поймешь. — Ярин растянулся на песке и закрыл глаза. Он принимал жизнь такой, какой она была, а жизнь включала в себя и разные беды. Легче всего он смирялся с бедами, которые непосредственно его не касались.
Он не заметил, долго ли проспал. Разбудила его Марцела. Взволнованно трясла за плечо.
— Посмотри! Посмотри!
Он приподнялся на локтях и сощурился.
— Не там, — показывала она, — вон…
Мимо песчаной косы, где они лежали, проплывала плоскодонка, в ней стояли трое и длинными шестами шарили по дну.
— Это Штефан, — Ярин движением головы показал на человека, стоявшего на носу. Но Штефан глядел только на шест и на дно.
— Штефан… — Марцела тряхнула головой. — Да они ищут того, утопшего.
Ярин не понимал, чему она так удивляется.
— Да это Штефан, — повторил он.
Лодка зигзагами продвигалась к устью протоки. Подошла довольно близко к берегу, и стало слышно, о чем там говорят.
Штефан советовал:
— Пройдем по протоке хоть до самой реки. Может, его снесло глубинным течением.
Зашумел камыш — наверно, терся о борт, потом они оттолкнулись, вошли в протоку и скрылись за высоким берегом.
Пока Ярин спал, Марцела думала о многих вещах, но как только появилась лодка с людьми и шестами, поняла, что все время думала об одном, а остальное, казалось тоже крутившееся в голове, существовало лишь для прикрытия главного, того, что ее в самом деле неотвязно занимало.
— Дай сигарету, — попросила Марцела.
Ярин протянул ей сигарету и поднес спичку.
— С каких пор ты куришь?
— С этих самых, — ответила она. — Как раз начинаю.
— А дымишь, как печка, — заметил он.
Но разве дело в курении! Просто Марцеле нужно было чем-то себя отвлечь. Наконец и Ярин увидел, что ей не по себе.