Человек должен найти себе что-то настоящее, сынок. Хорошо, что ты с нами сегодня посидел, поговорили мы славно. Родители тоже могут чему-нибудь научить, видели уже всякой жизни и людей всяких, войну пережили, всего было... А вот не припоминаю, рассказывала ли я тебе, тут у меня недавно еще одна приятельница появилась. Отец все смеется, что я вожусь со всякими «допотопными», как он говорит, а мне кажется, что у каждого человека есть свое интересное и доброе, и, у некоторых людей оно, ну как золото, прямо на поверхности... Ну как можно пройти мимо, не заметить? Так вот, познакомилась я с одной старенькой женщиной. Лет ей аж восемьдесят один. Живет она вот тут, неподалеку от нас, перед мостиком, одна. У нее какая-то маленькая пенсия, но главное ее занятие — она разводит цветы. Называю я ее пани, потому что она полька по происхождению. Родственники у нее в Польше, а она не захотела к ним переезжать, потому что всю жизнь живет в Киеве. Говорит, я старая, никому не нужна, но рада, что у меня есть силы до такого возраста ухаживать за собой. Я себе и постираю, и уберу, и есть приготовлю. Так делаю всю жизнь. Это ритм. Ой, сынок, она такая мудрая женщина, как бы я хотела, чтобы ты когда-нибудь ее послушал, она интересно рассуждает. Она говорит, что издавна научилась ни о ком не думать плохо, не думать абсолютно ничего плохого. Знаешь, от нее исходит какой-то добрый свет, я сразу увидела... Она продавала цветы. Мы и познакомились возле станции метро «Комсомольская». Я купила у нее большой и красивый букет... И вот теперь я хожу к ней в гости. И она у нас однажды была. Наша пани говорит, что цветы — это красота. Каждый день она за ними ухаживает и каждый раз находит для себя что-то новое. Она радуется солнцу, радуется дождю, радуется снегу, радуется ветру, она видит все, что происходит вокруг... Люди такие нервные и уставшие, говорит она, я бы им просто так эти цветы отдавала, ведь жаль, чтоб они засыхали. Красоты на свете много, но ее видеть нужно, эту красоту...
Хочется красивой жизни, мама. Тоска. И когда я вот это пою: «Для меня словно ветром задуло костер, когда он не вернулся из боя!» — то думаю о Витьке, мама! Я не умею сказать, но чувствую себя так, как тот конь, что хочет сбросить седока... Я и на завод пошел раньше, не погулял, потому что некуда себя девать, мама. А на заводе работа... Не то что трудно, нет, в армии было и труднее, а вот отвык от завода. А все же хорошо... Вкалываю как черт, даже похвалить успели, а на душе непокой. Вот Грицко Мельник женился, уже ребенок, серьезный человек! И другие ребята женятся. И мне жениться? Стать солидным? Вы же хотите, я знаю, вы спите и видите, чтоб я женился, привел вам невестку... А я не хочу успокоиться, не хочу якоря, не хочу... А может, и хочу... А знаете, я уже заскучал по армии, по ребятам... даже по казарме, черт побери, я заскучал по ней!.. Там мы все были вместе, а тут я один! Мы были вместе, а вышли поодиночке. Ну, спасибо за ужин и за добрые слова, мама, спасибо за разговор.
В БОЛЬШОМ ГОРОДЕ
Как по улицам Киева-Вия...
О. Мандельштам
3ахлебывался голос в магнитофоне: «О-оо-оо-о кам он...» Длинные русые волосы стекали по плечам, почти совсем закрывали лицо. Были видны только губы, застывшие какие-то. Глаза полузакрыты. Лишь бы видеть партнера. Выражение сомнамбулы. И — движение. Она двигалась почти незаметно, когда менялась фигура танца, — плавно, волнисто. Партнер давно уже не вел ее — старался не отстать. Она ловила каждый нюанс музыки, каждый ее призыв и шла ему навстречу, отдаваясь музыке, движению, как морю. Даже пальцы у нее танцевали. Казалось, даже их кончиками она чувствует все тот же ритм. Длинные, качающиеся, стройные ноги как будто становились еще длиннее, продолжаясь из-под коротенькой, зауженной выше колен серой юбки. Вились вдоль тела руки. Короткое резкое движение головой, его сразу же подхватывает шея, отправляя дальше, к плечам, теперь она угрожает партнеру, зовет его и отталкивает, манит и пренебрегает, ищет синхронности с волнистым движением рук, находит, и на какую-то частицу секунды тело замирает. Здесь — статичность, высшая точка, акт. Но это почти незаметно. Музыкальный ток уже идет по ногам, волна погасла, но уже принят новый импульс, круг замыкается. Ритм снова набирает силу...