Жан Балло не стал объявлять о себе с порога. Он прокрался в комнату и вдруг выскочил перед девушками, как чёртик из табакерки. Тут же на него обрушился град шуточных упрёков.
— Ох, и шутник вы, месье Балло! Вон, Птичку напугали! — смешливо пожурила его белозубая Мари, самая бойкая из работниц.
— Виноват, исправлюсь, — и он положил перед Птичкой букетик фиалок.
Девушка, сидящая у окна с наполовину готовой голубой шляпкой и коробочкой стразов, несмело улыбнулась, протянув тонкую бледную руку к цветам. Должно быть, товарки наградили её этим прозвищем не за чириканье, а за хрупкость. Птичке было далеко до шутницы Мари, или хохотушки Жанны, или певуньи Аннет. Она работала здесь уже полгода и за всё время едва ли произнесла несколько фраз. Зато мастерица из неё была хоть куда — мадам Рози не могла нахвалиться на новенькую. Девушки её тоже полюбили.
Тем временем Гошен и Бошан два раза продефилировали по улице мимо лавки, как бы ненароком ухитрившись заглянуть в окно.
— Пари держу, с той блондиночкой, которая мастерит синюю шляпку, у Балло что-то есть, — вполголоса пробормотал Гошен.
— Тоже мне, удивил, — хмыкнул Бошан. — Спорю, у него «что-то есть» с каждой девицей в мастерской, и их хозяйкой в придачу! Это же Балло!
— Я не про амурные дела говорю. Может, они сообщники? Как говорил один мой знакомый, умный человек прячет лист в лесу. А бриллиант — в куче стекляшек, вроде тех, с которыми так ловко управляется эта барышня у окошка.
— Да ну! — усомнился Бошан. — Не представляю, чтобы Балло вдруг родил такой заковыристый план! Для этого у него слишком узконаправленный мозг.
— Какой-никакой, а мозг у него есть. И если он окажется хитрее нашего, то наш с тобой сундукат немедля даст дуба! Подумай, чем это нам грозит! Как вспомню патрона…
Оба призадумались. Их патрон и в хорошие дни иной раз выглядел так, будто жевал на досуге битое стекло. А уж каким он бывает в гневе, не хотелось даже вспоминать. Один его взгляд сквозь монокль мог пронзить до кишок не хуже воровского ножа. Гошен покачал головой:
— Постой-ка тут, а я ещё разок взгляну.
Он снова прошёлся по улице. Но на сей раз обратил пристальный взгляд не на мастерицу, а на голубую шляпку в её проворных руках. Шляпка в ответ подмигнула ему синим бижутерным блеском.
Выйдя от приятельниц в ещё более прекрасном настроении, месье Балло прогулялся по бульвару Монпарнас, сытно позавтракал в кафе «Клозери», а затем встретил своих компаньонов в заранее условленном уголке Люксембургского сада. Завидев их, он даже присвистнул. У господина Бошана рука висела на перевязи. Гошен в кои-то веки сменил своё кепи на котелок и теперь нахлобучил его чуть ли не на нос, чтобы скрыть синяк и ссадину под глазом.
— Боевые раны? Я смотрю, у барона Маншота крепкие лакеи и хорошие псы, — посочувствовал Балло.
Приятели вынуждены были согласиться. Особняк барона, на первый взгляд производивший впечатление несерьёзного пряничного домика, на деле оказался крепким орешком, с тонко продуманной, безжалостной к грабителям системой охраны. Добраться до сейфа нечего было и думать. Несмотря на все старания, им не удалось продвинуться дальше заднего двора. Барон наверняка смеялся над ними до колик.
— Ну, кое-чего мы всё-таки добились, — проворчал Бошан. — Маншот теперь постоянно таскает футлярчик с камнем при себе. И никуда не выходит без охраны.
— Ничего! — успокоил их Балло. — Надеюсь, вам послужит утешением, как я обведу вокруг пальца этого надутого раззолочёного пингвина! Только, чур, не мешать! Теперь мой ход, — и Балло, вежливо приподняв котелок, упорхнул, оставив приятелей в состоянии смутной тревоги.
Стоило ему скрыться за поворотом аллеи, как две головы тут же склонились друг к другу, едва не столкнувшись лбами.
— Вот прохвост! Поди, соблазнит какую-нибудь служаночку, и та вынесет ему камень, как под гипнозом! — встревожился Гошен.
— В баронском доме нет девиц, только старая экономка. Если Балло сделает из неё дуру, я первый буду ему аплодировать, — ухмыльнулся Бошан.
— Да наш кошак охмурит кого угодно, хоть баронскую псину! Черт его знает, вдруг он действительно… А как же мы?!
Спасительная идея поразила обоих одновременно, как удар молнии.
— Пусть Балло ограбит барона…
— А мы ограбим его!
— Идёт! Теперь мы точно глаз с него не спустим!