Граф с размаху сел обратно в кресло. Лицо его выражало крайнюю степень изумления.
— Мы с месье Балло хорошие друзья, — следующая улыбка совершенно преобразила лицо Сирин, и теперь каждый житель Плюшечной улицы узнал бы в ней милую Птичку, пусть и разряженную в шелка. — Он очень пострадал, выполняя ваше рискованное поручение. Полагаю, будет справедливо, если вы обеспечите его защиту и… возместите ему расходы на лечение.
Вильер всё никак не мог поверить:
— Но как же… вы — и какой-то месье Балло?!
— Он мой друг! — выпрямившись, заявила девушка, и граф убедился, что суровость ей к лицу не меньше, чем жизнерадостная наивность. Он вздохнул:
— Камень мне нужен был для… впрочем, теперь это неважно.
Невесело рассмеявшись, он подсел к столу и выписал чек. Обозначенная там сумма позволила бы не то что вылечить одного человека, а открыть целый госпиталь. Тонкая рука в шёлковой перчатке взяла листочек и взамен аккуратно поставила на стол небольшой чёрный футляр.
— Рада была повидать вас, господин граф, — в следующую минуту девушка исчезла, оставив после себя только лёгкое облачко духов. И футляр на столе.
— А уж я-то как рад, — с досадой пробурчал Вильер.
Он приказал лакею теперь уже точно никого не пускать и до самого вечера просидел в кабинете в обществе бриллианта и шкафчика с ликерами. Лейн, на цыпочках подходя к двери кабинета, иногда мог услышать ворчливое: чертов Балло! И что в нём такого особенного?
Вечером лакей, немало обеспокоенный, осмелился поинтересоваться:
— Вас чем-то расстроил визит этой дамы, милорд?
— Ну почему же… — горько усмехнулся Вильер. — Я получил, что хотел. Мне достался огранённый кусок углерода. А этот плут Балло поймал птицу Сирин! И как ему только это удаётся!
Эпилог.
Барон Маншот недолго страдал в разлуке с «Эсперой», спустя месяц он погиб от несчастного случая на охоте. Камень был передан неизвестным дарителем в Национальный музей естественной истории. Это событие вызвало сильный общественный резонанс и отвлекло светских сплетников от смакования неприятностей, постигших в последнее время графа Вильера: его особняк сильно пострадал от пожара, а любимый жеребец скончался от непонятной болезни.
Месье и мадам Балло в середине апреля благополучно прибыли в Шербур и ухитрились купить билеты на пароход, отплывавший в Америку. Вечер отъезда надолго запомнился обоим. Стояла пасмурная ветреная погода, «Титаник» был настолько огромен, что не смог подойти к причалу и возвышался посреди бухты, как исполинская сверкающая гора. Пассажиров с багажом доставили на борт вспомогательные суда. Наконец, с погрузкой было покончено. Стоя на верхней палубе и наблюдая за исчезающей вдали полоской огней, Балло ободряюще сжал руку жены. Берега Франции со всей суетой и треволнениями остались позади. Впереди их ждала неизвестность.
P.S. Прототипом «Эсперы» в рассказе является бриллиант «Хоуп» — один из самых знаменитых исторических бриллиантов. Все остальные персонажи вымышлены, любые совпадения случайны.
Тритолонец ищет друга
— А хотите, я его стукну? Он станет фиолетовым.
— Нет-нет! Не надо никого стукать!
Назойливый зуммер телефона вырвал меня из утреннего забытья. Нашарив трубку и узрев на экране знакомый номер, я мысленно чертыхнулся. Нет, поймите меня правильно, мой друг Артур — чудесный парень. Его мама, Ольга Викторовна, — милейшая старушка. Но иногда мне хотелось, чтобы их в моей жизни было поменьше. Особенно в такое утро, как сегодня.
— Алло? — прохрипел я, морщась от головной боли.
— Дик, прости, что отвлекаю, — неуверенно произнесла старая дама, — но не знаешь ли ты, где Артур? Его нет со вчерашнего дня.
В случае с Артуром это могло означать всё, что угодно.
— Честно говоря, не знаю, но я постараюсь связаться с ним.
— Вчера он взял из дома банку солёных огурцов и сказал, что пойдёт в библиотеку. Больше я его не видела.
Пожалуй, в такой ситуации я бы тоже забеспокоился.
— Ольга Викторовна, ну, подумаешь, молодой человек не ночевал дома несколько часов, это ещё не значит…
— Несколько часов? Дик, дорогой, уже одиннадцать утра! Его нет почти сутки!
Сколько?! Я подскочил на кровати. А как же коллоквиум? А заседание кафедры! А практикум у Соколовского? Если пропущу ещё одно занятие — я покойник.