— Да, Ольга Викторовна, я вам обязательно перезвоню! — прокричал я в трубку, другой рукой спешно нашаривая джинсы.
Я пинком разбудил домашнего робота, привычно вбил пальцами программу уборки. Ворох пластиковых упаковок со стола полетел на пол, заурчала кофемашина, по кухне поплыл аромат крепчайшего термоядерного эспрессо. Болящая голова не способствовала трезвости мысли. Всё-таки последняя упаковка пива вчера была лишней, да и вообще не стоило так засиживаться. Я поискал в шкафчике «таблетки для бодрости духа», не нашёл, плюнул. Набрал по телефону Криса:
— Привет, старик. Слушай, наш благородный Атос снова пропал.
— Не в первый раз, — спокойно ответил мой друг.
— По непроверенным данным, вчера днём объект направлялся к библиотеке с банкой солёных огурцов. Что думаешь?
Молчание в трубке было очень красноречивым.
— Думаю, что парня пора спасать, — ответил, наконец, Крис.
— Ага. В лаборатории?
— Через пятнадцать минут, — и Крис отключился.
Выпив кофе одним глотком, я пробкой вылетел из подъезда. Идти пешком в это утро не было сил, так что я взял роботакси и через десять минут уже был возле корпуса нашего факультета астробиологии. Миновав пропускную систему, я очутился в вестибюле, где ещё издали выцепил взглядом долговязую фигуру Криса, подпиравшую подоконник. Вдвоём мы прошли муторную процедуру дезинфекции, облачились в стерильные халаты и, наконец, вступили в святая святых нашего корпуса — биолабораторию. Экземплярам, обитающим здесь, могла повредить любая, самая безобидная земная бацилла, так как на Земле они были гостями. Изначально они обитали совсем на других планетах.
Слева шли закрытые боксы для животных, для которых наша атмосфера была бы губительна. Я привычно скользнул взглядом по ритмично мигающим датчикам — всё было в порядке. Коридор справа вёл в исследовательские кабинеты, напичканные самым разным оборудованием. Мы с Крисом прошли в просторный зал с вольерами, где содержались животные с планет, по физическим и астрономическим характеристикам близким к Земле.
Артур обнаружился на привычном месте: он замер с блокнотом наперевес напротив небольшого контейнера, в котором переливалась всеми оттенками синего вязкая жидкость. Рядом на нескольких мониторах извивались цветные графики. Тут же стояла полупустая банка с огурцами.
Этот «синий бидон» был головной болью всей нашей группы. Ребята-зоотехники привезли его с Тритолона месяц назад. Один из участников экспедиции нашёл на каменистом плато ряд густо-синих озерков, взял пробы «воды» и опознал в ней органическую материю. Кстати, фауна, обнаруженная на этой ничем не примечательной планете, вообще оказалась неожиданно богатой. Собиравшийся в обратный путь корабль был перегружен. Дотошный биолог метался по отсекам, не зная, куда пристроить свой образец. «Да выплесни ты обратно эту хрень», — в сердцах сказал ему капитан. Жидкость тут же обиженно побурела. С шокирующей мыслью «а вдруг оно разумное!» биолог предельно осторожно поместил найдёныша в биоконтейнер и буквально на руках доставил сюда.
Как только мы ни пытались к нему подступиться! Провели сотню анализов, сделали десятки лабораторных тестов. Видеофайлы с Тритолона были пересмотрены вдоль и поперёк. Наши этологи сбились с ног. Ни-че-го. Тритолонец безмятежно нежился в уютном контейнере под защитой изолирующих оболочек и чихать хотел на все наши попытки его «разговорить». Мы сдались. Неделю спустя одна лаборантка, чистившая контейнер, поделилась с приятелем свежим анекдотом. В ответ жидкость вдруг радостно заискрилась. На следующий день рядом с контейнером упражнялась в остроумии половина факультета — бесполезно, упрямый «бидон» даже не моргнул.
— Ты бы хоть матери позвонил, она тебя обыскалась, — сказал я, подойдя поближе.
Артур встрепенулся и только тут заметил нас. Похоже, он просидел здесь всю ночь. Его очки сползли на кончик носа, рыжие волосы были всклокочены, за ухом торчал карандаш.
— А, это вы! — просиял он. — Смотрите!
Он постучал по контейнеру, и поверхность синей жидкости украсилась рисунком из концентрических кругов. По мониторам побежали ряды цифр, графики изменились. Мы с Крисом ошарашенно переглянулись.
— Неплохо, а? — Артур просто лучился от удовольствия. Я покосился на открытую банку.
— Ну, после того, как соленья твоей мамы помогли нам установить контакт с деканом, я уже ничему не удивлюсь, но как тебе пришло в голову…
— При чём тут огурцы? — удивился наш друг. — Это не ему.
Он достал из банки огурец и издал странный звук, нечто среднее между чиханием и шипеньем рассерженной кошки. Из-за тритолонского контейнера выглянула треугольная мордочка с умильными круглыми глазищами и трогательными пёрышками на ушах.