Он напугал меня. Я знал, что ему придется умереть. Может быть, именно поэтому я так сильно его любил.
В день выпуска, когда школьный оркестр играл "Полковника Боуги"[74], а солнце освещало лужайки, я вдруг понял, что не могу его найти. Первые ученики уже выстраивались в очередь у трибуны, чтобы получить свои дипломы, а голос директора, усиленный эхом, отражался от стены спортзала, и я начал паниковать. Если бы я не появился на сцене примерно через полторы минуты, мои мама и папа вывесили бы меня сушиться. Но Джейми мог задохнуться, и если бы я все-таки вышел к трибуне, a Джейми погиб, потому что меня не было рядом, чтобы спасти его, тогда мой выпускной день стал бы днем вины и мучений, не только сегодня, но и в каждую годовщину. Hавсегда.
Я побежал в туалет, моя мантия развевалась у меня за спиной. Я распахнул все двери, но его там не было. Я побежал в раздевалку и выкрикнул его имя, но и там его не было.
Он был мертв, я был уверен в этом. В самый последний день, в самую последнюю минуту, когда я был в ответе за него, а он был мертв.
Я ввалился в общую комнату для старшеклассников с голубыми стенами в пастельных тонах, ковровой плиткой и плакатами Jefferson Airplane и Grateful Dead. И там он лежал на полу, совершенно голый, с головой, завернутой, как у мумии из научно-фантастического фильма. Глаза были вытаращены. Он втягивал воздух. Втягивал, пытаясь отдышаться. Липкая пленка запотела от влаги в легких и пота.
А верхом на нем сидела Лорел Фэй, чирлидерша, с задранной юбкой и обнаженными грудями, выглядывающими из расстегнутой блузки, ее руки были подняты, пальцы теребили золотисто-рыжие волосы. Ее глаза были закрыты, и она была в экстазе, и я не удивился, что она была в экстазе, потому что я видел стояк Джейми, когда он задыхался — высокий, изогнутый и абсолютно твердый, как рог какого-то животного.
Она повернулась и уставилась на меня. Она начала было говорить:
— Убирайся к черту, — но я пересек комнату и оттолкнул ее от него.
Она неловко упала, и между ее пухлыми белыми бедрами я увидел розовую липкую плоть и рыжие волосы на лобке. Это запечатлелось в моем сознании, как запечатлевается в памяти картина Матисса. Противоречивые цвета. Эротично, но безвкусно. Она обругала меня: это было странное и яростное ругательство.
— Иуда! Иуда, долбаный, Искариот! Ты даже не понимаешь! Ты даже, блядь, не понимаешь! Он этого хочет! Ему это нужно! Черт бы побрал вас и всех остальных! Это встреча смерти с жизнью! Это встреча жизни со смертью!
Я сорвала обертку с головы Джейми, убрал ее с его носа и рта. Он издал ужасный, мучительный вздох, а затем закашлялся, выпуская струйки мокроты и полупереваренные рисовые хлопья.
Лорел села, прислонившись спиной к дивану. Она бросила на меня быстрый, ядовитый, полный отвращения взгляд и отвернулась.
— Он мой друг, — сказал я ей, стараясь, чтобы мой голос звучал абсолютно холодно. — Он мой лучший друг, а ты, черт возьми, чуть не убила его.
— Я думалa, в этом весь смысл, — парировала Лорел.
Она потянулась за лифчиком, застегнула его и спрятала свои груди обратно в него.
Я баюкал Джейми на руках. Его грудь поднималась и опускалась, поднималась и опускалась, как у измученного пловца, который знает, что не сможет добраться до берега, но не может придумать ни одной причины прекратить плавание.
Его глаза забегали из стороны в сторону, а слюна, стекавшая из уголка рта, была пропитана кровью.
— Ты снова играл со Cтрадалицей Кейт, — сказал я ему, промокая ему рот салфеткой "Клинекс", а затем погладил его холодный от пота лоб.
Джейми попытался улыбнуться, но у него вырвался только кашель.
— Каждому нужно кого-то любить, — выдохнул он.
Я держал его на руках и знал, что мне будет его не хватать. Но я испытал огромное облегчение, что освобождаюсь от того, что он в очередной раз задохлится. Я был так рад, что мне больше не придется заботиться о нем, о нем и о Страдалице Кейт. Если завтра он покончит с собой, я буду чувствовать себя несчастным из-за этого и чертовски по нему скучать, но, по крайней мере, я больше не буду чувствовать себя ответственным за него.
Прошло почти семь лет, прежде чем я снова встретил Джейми. Я прослушал курс журналистики в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, а затем одиннадцать месяцев проработал внештатным репортером, прежде чем устроиться на работу в городской отдел "The Sacramento Bee". Было жаркое августовское утро, когда Дэн Брокеридж, мой редактор, пристроился на краешке моего стола и спросил:
74
"Марш полковника Боуги" (англ. Colonel Bogey March) — популярный военный марш, сочинённый в 1914 году британским лейтенантом Фредриком Рикетсом (1881–1945), дирижёром ансамбля Королевских Морпехов в Плимуте. Поскольку в тот период военнослужащим не рекомендовалось выполнять работу за пределами служебных обязанностей, Рикетс опубликовал "Полковника", как и другие свои сочинения, под псевдонимом "Кеннет Элфорд".