— Было очень вкусно, — сказала она, — сто лет так не ела.
Я уже успел обратить внимание на её худенькое телосложение, но не придал этому особого значения. В конце концов, выглядеть как обтянутый кожей скелет нынче в тренде.
— Присаживайтесь, — предложил я.
Дама уселась. Пирожок слизнул с её подбородка остатки майонеза.
— В общем, кое-кто, — произнесла она, — хочет меня отравить.
— Вот как.
— Это просто ужасно. Я не смею съесть ни кусочка еды. От меня уже кожа да кости. Мне нужны ваши услуги.
— За три сотни баксов в день я готов, — сказал я.
— Триста чего?
— Долларов.
Это было вдвое больше моего обычного гонорара, но я был уверен, что она может себе это позволить. У нее были бриллиантовые серьги, жемчужное ожерелье и аж восемь колец. Я знал, что украшения подлинные — потому что у нее были голубые волосы и пудель…
— Звучит дороговато, — заявила она.
— Но оно того стоит, — сказал я. — Я самый лучший.
Она закатила глаза к потолку, как бы выражая сомнение в моих словах.
— Вы ведь не будете размениваться на какие-то копейки, пока на кону стоит ваша жизнь.
— Наверное, вы правы.
— Ну, конечно-же, я прав.
Она опустила Пирожка на пол. Тот забрался под стол и принялся грызть мой ботинок. При помощи другого ботинка я сдерживал его натиск, пока Мейбл извлекала из сумочки чековую книжку. Как правило, я предпочитаю оплату наличными. Многие мои клиенты (когда у меня всё еще были клиенты) не всегда проявляли ответственность в вопросах оплаты. Но я решил, что могу довериться Мейбл.
Она выписала чек на имя частного детектива Дюка Скэнлона. Следом вписала сумму. Я облизнул губы и перестал лягать Пирожка. Она поставила свою подпись на чеке и подтолкнула его ко мне через стол. К нему успели прилипнуть капельки майонеза.
— Этого достаточно, — поинтересовалась она, — чтобы воспользоваться вашими услугами сроком на неделю?
— Считайте, что я нанят. Прежде всего, почему вы думаете, что кто-то намерен вас отравить?
— Я не думаю, что кто-то пытается меня отравить, а точно уверена в этом.
— На вашу жизнь было совершено покушение? — уточнил я.
Она снова закатила глаза. У нее это неплохо получалось.
— Славный молодой человек, разрешите называть вас Дюком?
— Зовите меня Дюком, Мейбл.
— Теперь слушайте, Дюк, если бы меня уже пробовали отравить, вряд ли бы мне понадобились ваши услуги. Сейчас бы надо мной вовсю маргаритки распускались, как в случае с моим дражайшим благоверным, моим Оскаром.
— А что произошло с вашим Оскаром? — спросил я.
— Ну, он отдал концы, естественно. Так бывает, когда отравляют твою еду.
— Ясное дело, — согласился я.
— Именно что "ясное". И было это отвратительно. Он едва проглотить успел, и в тот же миг стал жаловаться, что голландский соус протух, а в следующее мгновение лежал лицом в том самом соусе.
— Яйца Бенедикт[22]? — спросил я.
— Именно.
— Так, когда это произошло?
— Пятнадцатого апреля. Больше месяца назад, и с тех пор я ни разу нормально не поела. Тот, кто расправился с Оскаром, намерен поступить так же и со мной.
Пирожок попытался оседлать мою ногу. Я улыбнулся Мейбл, которая не видела, что я делаю, наклонился погладить кроху-зверька по головушке, и выкрутил ему ухо. Мелкий засранец куснул меня за запястье, поспешно ретировался и вскочил Мейбл на колени, очень при этом довольный собой.
— Полиция что-нибудь выяснила? — спросил я.
— Полиция? Ха! Я талдычила им снова и снова, вдалбливала им, что Оскар был отравлен, но разве ж они послушают? Неа. По их мнению, Оскар двинул кони, лишь потому, что у него отказало сердце.
— У Оскара остановилось сердце?
— Определенно, к тому времени, когда они до него добрались, уже остановилось.
— Вскрытие делали?
— Естественно.
— Остатков яда обнаружено не было?
— Нет. Но я обсуждала этот вопрос со своим лечащим врачом, и он заверил меня, что существует немало различных ядов, которые не так-то просто выявить.
— Тут он прав, — сказал я ей.
— Ну, конечно же, прав. Доктор, как-никак.
— Вы, может быть, догадываетесь или предполагаете, кто…
— У вас случайно не найдется еще одного такого замечательного сэндвича? — перебила она меня.
22
"Яйца Бенедикт" — блюдо на завтрак, представляющее собой бутерброд из двух половинок английского маффина с яйцами пашот, ветчиной или беконом и голландским соусом. Популярно в США и Канаде.