Как-то раз я сказала Бену:
— Можно тебя кое о чем спросить?
— Спрашивай.
— Ты кого-нибудь любишь?
— Конечно, люблю.
— Кого?
— Пациентов.
— А женщину? — спросила я. — Ты любишь какую-нибудь женщину?
И Бен ответил:
— Когда-то я полюбил одну девушку. Я отдал бы ей все. Ради нее я бы перестал расти.
— Звонил следователь, — сообщаю маме однажды вечером в пятницу. — Сказал, чтобы я подготовила древо родства.
— Это еще что такое? — хихикает мамуля. — Яблоня, что ли?
— Нужно предоставить документы, подтверждающие в суде наше родство. Мое древо жизни, как сказал следователь.
— Где же наши документы? — задумывается мама. — Часть у меня в банковской ячейке. После того как мы переехали в поселок для престарелых, я в доме ничего не держала. У Бенни все близкие умерли. Твои братья знать ничего не знают. Девочка моя дорогая, не могу вспомнить. Я там под конец как-то скисла. Прости. Не смогу тебе помочь.
— Придется нанять юриста, — говорю.
— Опять расходы, — ворчит мамуля. — Не братец Бенни, а кровосос какой-то.
Через неделю докладываю ей, что юрист разбирает бумаги Бена, мы почти все их уже забрали из квартиры. Юрист говорит, что Бенни, наверное, любил играть в прятки.
— Еще как! — отзывается мамуля. — Дай-ка вспомню. «Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать, кто не спрятался, я не виноват!» Давно спать пора, а вы все носитесь, а потом ты возвращаешься вся потная, того и гляди простуду схватишь.
Кипятится, прямо как в прежние времена.
Говорю:
— У меня такое чувство, словно Бенни витает в воздухе и дает нам то один, то другой ключ. Юрист раскопал его зарплатные чеки из больницы, так у него эти чеки месяцами валялись. После этого он выяснил, что у братца Бенни под сотню тысяч долларов на пенсионном счету.
— Видишь, что значит жить бережливо, — меняет тон мама.
— Уж кто-кто, а он о деньгах вообще не заботился, — напоминаю ей.
— Верно, — соглашается мамуля. — Клал чеки от пациентов в книги вместо закладок. Бывало, обнаружит их потом, а срок уже вышел. Я несколько раз находила их у нас в книжном шкафу, еще с тех времен, когда он заходил к нам в гости.
— Игры, — говорю. — В игры играет.
Играем в «Монополию» на нашем диване-качалке. Я выигрываю.
— Ваши качели пора смазать, а ты мухлюешь, — говорит Бенни.
— В «Монополию» нельзя смухлевать, — втолковываю ему.
— А если ты не мухлюешь, — спрашивает Бенни, — то почему ты все время выигрываешь?
Говорю:
— Просто в играх я соображаю лучше тебя.
— Этого не может быть, — не соглашается Бен. — Сыграем во что-нибудь другое.
Играем в «Мичиган рамми», причем Бенни не доверяет мне тасовать колоду, тасует сам.
— Рамми! — вскоре объявляю я.
— Мухлеж! — вопит Бенни.
— Просто ты плохо перемешал, — объясняю. — Я собрала все комбинации.
Обыгрываю его и в другие настольные игры. Домино — вообще чепуха. Бен показывает, как играть в шахматы, и я ставлю ему мат.
Годы спустя Бен вспоминает об этом совсем иначе.
Бен говорит:
— Я выигрывал во все игры.
— Вранье! — я возмущена. — Это я выигрывала во все настольные игры.
— Ты просто забыла, — упирается он.
— У меня было время вспомнить, — говорю я. — Одного только не припоминаю: как же так получилось, что ты стал сообразительнее меня?
— Для девочки ты довольно сообразительная, — утешает меня мама, когда я рассказываю ей о наших летних состязаниях. — Иногда стоит слегка поддаться и немного проиграть, чтобы потом выиграть по-крупному.
— Что, например?
— Например, спутника жизни, — говорит она.
— Мама!
Мы с Беном редко видимся, а когда встречаемся, он ведет меня в какое-нибудь вегетарианское заведение, где еду подают на картонных тарелках, и мы разговариваем. То есть я слушаю, а он рассказывает. Чаще всего о Тедди.
— «Тедди, — обращаюсь я к нему, — я сяду в это кресло и подожду, когда ты начнешь бум-бум-бумкаться головой о стену. Я принес подарок. Посмотри, это шлем! Как у футболиста. Надень-ка шлем, Тедди, и можно будет бумкаться о стену без вреда для головы. В этом шлеме ты сможешь пробумкивать насквозь людей, стены, все твои ночные кошмары. Вот так, мой мальчик».
— Уф, — с облегчением говорит Бен, — ребенок может биться головой без вреда для своего мозга. Неважно, с помощью Кого или Чего, все равно спасибо!