Все это случилось тысячу лет назад; теперь путешественники если и упоминают о Ло Лан Хо, то только вскользь, мимоходом; история великой реки давно забыта, судьба же девы и вовсе осталась неизвестной, хотя многие мужчины уверены, будто она стала нефритовой богиней и сидит теперь, с улыбкой созерцая лотос, на вырезанном из камня цветке где-то на дне озера — на вершинах затонувших гор рядом с зеленым нефритовым богом. Одни только женщины знают, что светлыми летними вечерами дух Ли Ла Тин по-прежнему бродит по берегу озера и поет песню о Ло Лан Хо.
УДИВИТЕЛЬНЫЙ ГОРОД
Над гребнем одной из вершин показалась луна. Вечер укрыл великолепный город. Строители задумывали его симметричным, правильным, и их планы были аккуратны и точны. На пространстве двух измерений — ширины и длины — улицы города встречались и пересекали друг друга под равными углами и через одинаковые промежутки, как того требует скучная человеческая наука, но город посмеялся над ней, и, вырвавшись на свободу, взмыл в третье намерение — ввысь — чтобы там породниться с вещами беспечными и неправильными, которые не признают человека своим господином.
Но даже там, на этих невероятных высотах, человек все цеплялся за свою излюбленную симметрию, все считал эти поднебесные утесы домами, и при свете дня тысячи окон стояли друг против друга правильными рядами — такие одинаковые и скучные, что никто и не подумал бы, что и в них может быть сокрыта тайна.
И солнце уже закатилось, но окна оставались все такими же упорядоченными и геометрически правильными, какими могут быть только плоды трудов человека и пчел. Но вот вечерний туман понемногу темнеет… Первым исчезает «Вулворт билдинг»;{39} отбрасывая всякую преданность человеку, это высотное здание уходит, чтобы занять свое место среди гор, ибо я сам видел, как его основание тонет в сумерках, хотя вершина еще горит в светлом небе. Так бывает только с горами.
Но окна остальных домов пока сохраняют свой геометрический порядок; выстроившись правильными рядами, они молчат, еще не преображенные, словно дожидаясь определенного момента, чтобы вырваться из клетки человеческих замыслов и вернуться к тайнам и приключениям — совсем как кошки, которые на мягких лапках крадутся прочь от родных очагов, чтобы растаять во мраке лунной ночи.
Но приходит ночь, и этот момент наступает. Вот кто-то включил свет в окне, и сразу на противоположной стороне — гораздо выше — осветилось одно другое. Одно за другим загораются окна, но не все, отнюдь не все. Если бы современный человек со всеми его научными планами и проектами обладал над ними какой-то властью, он включил бы их все сразу, одним поворотом рубильника, но сейчас мы имеем дело с человеком более древним, о котором поют старинные песни, с человеком, чей дух пребывает в родстве с фантазией и с горами.
Одно за одним вспыхивают окна на отвесных утесах; некоторые мерцают, некоторые остаются темными, и человеческие планы и замыслы рушатся, а мы оказываемся посреди огромной горной страны, освещенной таинственными маяками.
Я видел такие города прежде и рассказал о них в «Книге Чудес».{40}
Но и здесь, в Нью-Йорке, поэт тоже встретил привет и приют.
ЗА ПРЕДЕЛАМИ ПОЛЕЙ, КОТОРЫЕ МЫ ЗНАЕМ
ОТ ИЗДАТЕЛЯ[4]
В Стране Грёз, далеко за пределами полей, которые мы знаем, лежит Долина Янна, где одноименная река, берущая начало в холмах Хапа, неспешно течет средь навевающих волшебные сны аметистовых утесов, заросших орхидеями лесов и таинственных древних городов, пока не достигает она Врат Янна и не впадает в море.
Прошло уже несколько лет с тех пор, как некий поэт, посетивший эту страну, плававший по Янну на торговом судне под названием «Речная птица» и благополучно вернувшийся в Ирландию, описал свое чудесное путешествие в рассказе «Праздные дни на Янне». Эта удивительная повесть попала в сборник, который мы назвали «Рассказы сновидца», где ее и сейчас можно отыскать вместе с другими, не менее интересными историями, вышедшими из-под пера того же поэта.
Но шло время, и манящая красота реки и приятные воспоминания о товарищах-корабельщиках вызвали в душе поэта настоятельное желание совершить еще одно путешествие за пределы полей, которые мы знаем, и вновь побывать в пойме Янна. Однажды случилось так, что, свернув на Проходную улицу, которая ведет от набережной Виктории к Стрэнду и которую и вы, и я обычно даже не замечаем, поэт отыскал дверь, что ведет в Страну Грёз.