Он живет в большом доме с длинным сараем на заднем дворе. Он выносит мое окоченевшее тело в сарай, и мы выходим на большое открытое пространство. Вдоль стен установлено множество машин – для перемешивания, просеивания и сортировки. Груды коробок с «Рикис» лежат рядом с конвейерными лентами. Большие чаны в центре комнаты заполнены хлопьями для завтрака.
- Здесь я делаю хлопья, - говорит он. - Завтра здесь будут рабочие, готовые упаковывать и отправлять товар оптовикам, которые уже делают заказы. Что мне теперь делать?
Его лысая голова выглядит как Ниагарский водопад, когда он потеет.
- Я могу проверять и перепроверять свою формулу, - вздыхает он. - Но я знаю, что не способен выделить один элемент, который заставляет людей превращаться в деревья. Вся партия никуда не годится, вот и все. Мои деньги потеряны, и мы разорены. У меня 200 000 коробок, которые нужно заполнить «Рикис», а они еще не готовы.
Он ходит по комнате.
- И это еще не самое худшее, - вздыхает он. – Мне больно от того, что я с тобой сделал. Превратил тебя в дерево! Если есть хоть какой-то способ…
Герман подходит ко мне и трогает за голову.
- Бесполезно, - говорит он. – Ты деревянный с головы до ног. Прищепка-переросток. Нет ... подожди ... - он хватает меня за запястье. Я ничего не чувствую, но он может.
- Твое сердце, - выдыхает он. - Твое сердце все еще бьется! Это означает, что ты жив. Живой, но с деревянным панцирем. Ты не полностью состоишь из древесины. «Рикис», должно быть, действуют как беспорядочный хромосомный агент, который превращает некоторых людей в камень. Окаменение, обызвествление, окостенение — только в вашем случае это окаменение!
Он хватает меня и поднимает.
- Может, это сработает, - выдыхает он и несет меня к одному из больших металлических чанов. Тот пуст. Он бросает меня внутрь.
- Я размягчу мякоть, которая покрывает тебя, если смогу, - говорит он, поворачивая кран на краю чана, и горячая вода начинает пузыриться в нем. Вскоре я кружусь в паровой бане. Я парю, как целлулоидная утка.
- Смотри! - бормочет он. - Внешние слои растительного волокна отслаиваются.
Конечно же, я вижу, как лоскуты сходят с моего тела. Мои глаза затуманены паром. И вдруг я могу двигаться! Мои движения скованы, но я чувствую, как кровь циркулирует в венах! Я пытаюсь говорить. Пока не могу. Но через минуту я чувствую, как закипает вода, открываю рот и издаю вопль, а затем, ныряя из чана, бью мировой рекорд по прыжкам в длину.
- Фип — ты жив! - кричит Герман Гормон.
- Сваренный заживо! – вою я.
Короче говоря, через несколько минут я снова абсолютно нормален, за исключением нескольких волдырей, где вода обожгла меня.
- Спасен, - всхлипывает Гормон. - Я так счастлив, что не убил тебя.
Я надел один из его старых костюмов и похлопал его по спине.
- Гормон, - говорю я, - ты мне нравишься. Ты больше заинтересован в спасении меня, чем в своих инвестициях, даже если эти мошенники хотят разорить тебя.
Он выглядит мрачным.
- Верно, - признает он. - Я все еще теряю деньги на «Рикис». Я не могу купить материал для новой формулы, даже если готовлю его сегодня вечером. У меня нет теста, чтобы сделать новые хлопья.
Я ухмыляюсь.
- Я все еще твой генеральный директор? – спрашиваю я.
- Да, а что?
- Тогда я спасу тебя. У меня есть идея, которая поможет нам сколотить состояние и навсегда покончить с адвокатом Берни и Дж. Селвином Спеллбиндером. Если ты пообещаешь делать то, что я скажу, я возьму ответственность на себя.
- Ты босс, - говорит Герман Гормон, протягивая руку.
Потом я объясняю ему, что планирую, и мы занимаемся делом. Мы работаем всю ночь. Когда работники приходят к сараю фабрики на следующий день, мы просим их спешить. К тому времени, когда Спеллбиндер готов появиться в студии вещания для первой программы, мы все готовы. Герман входит один, как мы и планировали. Все готовы к шоу. В личном кабинете Берни адвокат и Дж. Селвин Спеллбиндер празднуют. Все распланировано идеально. Чтобы все было закончено, они приглашают на спектакль трех моих бывших жен. Эйлин, Джойс и Глория готовы увидеть, как их деревянный манекен мужа исполняет акт чревовещания. Когда Гормон входит, Берни как раз рассказывает моим бессердечным супругам, как я на самом деле превратился в дерево и меня приняли за манекен.
- Ха, это хорошо! – кудахчет Эйлин. - Ты хочешь сказать, что мы действительно продали Левшу за эти сто баксов? Я знала, что однажды мы получим немного денег из его никчемной туши, теперь я получила настоящий смех из шоу.
Все хихикают.
- Гм, - говорит Герман Гормон.
- А, вот и ты. Тебе удалось изменить формулу «Рикис»? - спрашивает Спеллбиндер.
- Да. Я принес немного для этого банкета, - объявляет Герман.
Адвокат Берни подозрительно обнюхивает пакет.
- Никаких фокусов? - говорит он. - Ты не подсунул нам ничего, что превратит нас в дерево?
- Как ты можешь думать об этом? - спрашивает Гормон с невинной улыбкой. - Это испортит программу, не так ли?
- Ну, давай, - говорит Спеллбиндер. – В конце концов, мы празднуем с этими очаровательными леди, и мы могли бы также попробовать наш новый продукт. Я надеюсь, что новый «Рикис» лучше, чем старые.
- Посмотри сам, - предлагает Гормон.
Все съедают по миске завтрака с молоком и сахаром. Адвокат Берни хмыкает.
- На вкус как сухие листья, - жалуется он. - Нам придется потрудиться, чтобы впарить это барахло публике. Кстати, где наш манекен? Где Левша Фип, мечта термитов?
- Я здесь, - говорю я, входя в кабинет.
Раздаются завывания и хмурые взгляды. Я ухмыляюсь сквозь шум.
- Что происходит? Почему ты не торчишь в лесу? – кричат они.
- Да, и что будет с нашей программой — кто будет куклой чревовещателя? - щебечет Дж. Селвин Спеллбингер.
- Ты будешь, - говорю я ему.
- Что за?..
- Вы просто съели миску старых «Рикис», - сообщаю я толпе. – С удвоенной силой. У меня есть гормональная смесь сверхтяжелой партии. Вы должны превратиться в дерево гораздо быстрее, чем я. На самом деле, вы должны стать деревьями прямо сейчас.
К своему ужасу, они обнаруживают, что я говорю правду. Мои бывшие жены чувствуют себя онемевшими. У Эйлин зеленеют волосы. У Джойс на шее расцветает бутон. Глория похожа на выброшенную с лесопилки полешку. У адвоката Берни лицо становится как коробка из-под сигар. Спеллбиндер пытается встать и схватить меня, но ноги не слушаются. Они сидят и таращатся, вместо того чтобы разговаривать.
- Да, вы деревенеете, - повторяю я. - И останетесь такими на несколько дней. Я знаю секрет выздоровления. И если вы все будете вести себя хорошо, я освобожу вас в свое время.
- Но это же предательство! - ахает Берни.
- Просто расслабьтесь и сохраните то, что осталось от вашего голоса, - ухмыляюсь я. - Через некоторое время мы выйдем в эфир. Я буду делать объявления и вести шоу от лица Спеллбиндера, а сам он будет моим манекеном в комедии.
- Но…
Жалоба Берни приходит издалека. Его голос звучит быстро.
- Но что происходит? Нельзя продавать завтраки, которые превращают людей в дерево.
- Конечно, нет. Мы поменяли материал, из которого делаем «Рикис». Прошлой ночью я думал о чем-то сенсационном, после того как выздоровел. Я гарантирую, что люди съедят эту дрянь. Но подождите - вы услышите об этом в программе через некоторое время.
И это именно то, что они делают. Мы несем деревянных жен и двух покрытых листвой джентльменов в студию. Они сидят и слушают с растущим любопытством. Я подхожу с манекеном к микрофону и читаю сценарий. Затем я начинаю свое рекламное объявление.
- Помните, ребята, эта программа спонсируется создателями «Рикис» . . . «Рикис» - это удивительная новая еда для завтрака! Друзья, чем вы завтракаете? Ну, конечно, какими-то простыми завтраками. «Рикис» – это первый завтрак, сделанный полностью из коробок для завтрака! Хороший питательный картон имеет большое количество сыпучего и грубого корма! Не забудьте купить «Рикис», сделанные из измельченных коробок для завтрака. Это новое вкусовое ощущение нации.
Это заканчивает первую программу, и конечно, объясняет, что я сделал. Чтобы сэкономить деньги на производстве совершенно нового продукта, я просто советую Гордону ему измельчить 200 000 картонных коробок. Они так же хороши на вкус, как и большинство завтраков, и я думаю, что они так же питательны. Забавно, публика тоже так думает. После этой первой программы они покупают завтрак как сумасшедшие.
Через несколько дней я приготовил Спеллбиндеру, Берни, и бывшим женам хорошую горячую ванну, и они пришли в себя. Но с этого момента я стал боссом. Мои жены никогда не беспокоят меня из-за алиментов. Берни и Спеллбиндер не смеют кричать, потому что они делают слишком много денег на новых «Рикис». Герман Гормон тоже доволен. И я, хотя больше и не ем еду на завтрак.