Я подошел к большому крыльцу, поднялся по лестнице и дернул старомодную дверную ручку. Ничего не произошло, поэтому я сделал это снова. Тот же результат. Похоже, Союз дворецких отозвал своего человека с этой работы. Просто ради забавы я повернул дверную ручку и когда сделал это, заметил гирлянду, свисающую с металлического выступа, имевшего форму венка. Не похоронный венок — просто листья. Да какая разница? Меня лишь интересовало, была ли дверь открыта.
Дверь оказалась не заперта, и я вошел. Почему бы и нет? Когда Ленехан дал мне это задание, он предупредил, что оно будет трудным. Он разговаривал со старым Петровым по телефону, и тот отказался встречаться с прессой и распространяться по поводу своих сокровищ. Я ожидал, что у дверей меня встретит вышибала с дробовиком. Но нет, ничего подобного. Конечно, влезать в чужой дом невежливо, но газетные репортажи — в принципе не самая тактичная работа. Дверь за мной захлопнулась, и я очутился в длинном коридоре. В полуденных сумерках трудно было разглядеть что-то конкретное, но я уловил затхлый запах нафталина, старости и разложения.
Это заставило меня закашляться. Я кашлянул еще громче, надеясь разбудить хозяина. Никакого результата. Я пошел по коридору, все еще кашляя время от времени. Открытая дверь вела в пустую библиотеку. Я прошел мимо, миновал лестницу и двинулся дальше. За лестницей была еще одна дверь. Я остановился там, потому что из-под нее пробивался слабый свет.
Я нащупал ручку и снова закашлялся, причем по-настоящему — на дверной ручке висела очередная гирлянда из этих листьев.
Внутри стоял ужасный запах, как на пикнике богемы. Внезапно я узнал его. Чеснок. Если верить слухам, то старина Петров был немного не в себе. Но не может быть, чтобы он превратил дом в лавку деликатесов. Был только один способ узнать это. Я открыл дверь и вошел в гостиную, где горела лампа.
Внутри было тихо — достаточно, чтобы услышать, как падает булавка. На самом деле, можно было даже сказать с точностью, какой конец булавки ударится об пол первым: головка или острие. Но никакая булавка на пол не упала. В комнате сидел Петров. Он выглядел так же, как на фото. Этот человек был высоким, худым, с черными завивающимися волосами, и проседью на висках. Нос клювом и толстые губы выдавались вперед на этом лице. Петров лежал на полу, нацелившись носом в потолок. Я поспешно подошел к нему, и пол заскрипел, когда я наклонился. Но это не имело значения — шум его не беспокоил.
Игоря Петрова больше ничто не беспокоило.
Его рука была ледяной, а лицо белым как бумага. Я огляделся в поисках зеркала, но ничего не увидел. Тогда я вытащил портсигар и приложил его к его губам Петрова.
Блестящий металл слегка затуманился. Во всяком случае, Петров все еще дышал. Возможно, у него был инсульт. Я поднял его голову и заглянул в бескровное лицо. Воротник был расстегнут; я нащупал пульс на его шее, затем быстро убрал руку.
Я глянул на его горло и увидел два крошечных прокола на шее, покачал головой и снова пригляделся.
Отверстия были похожи на следы человеческих зубов!
Не было смысла спрашивать, есть ли в доме врач. Я встал и выбежал в коридор, чтобы найти телефон. Я добрался до него и тряс трубку почти минуту, прежде чем заметил свисающий с пола шнур. Тот, кто укусил Петрова, также прокусил провод.
Для меня этого было достаточно. Я проделал до города две мили примерно за десять минут и пятьсот вздохов. Я все еще задыхался, когда вбежал в кабинет шерифа Лютера Ши в Сентервилле и сбил его ноги со стола.
— Несчастный случай в доме Петрова! — прохрипел я. — Пришлите врача, быстро!
Шериф Лютер Ши был маленьким лысым толстяком, которому, казалось, нравилось держать ноги на столе. Он положил их обратно и хмуро посмотрел на меня поверх своего жетона.
— Что за спешка? И вообще, кто вы такой?
Кажется, я столкнулся с еще одним ведущим викторин, но желания выиграть шестьдесят четыре доллара в этот раз не имел.
— Вы что, не слышите? — закричал я. — Вызовите врача! Господин Петров ранен.
— В этом городе нет врача, — сказал мне шериф. — А теперь изложите свое дело, приятель.
Я все сказал. Шериф слушал, не убирая ноги со стола, пока я не показал свое журналистское задание. Вот и все.