Поезд с пыхтением одолевает гору и везет их мимо виноградников с ровными рядами дуг, мимо кладбища, мимо одетых плющом развалин. Дальше пустынное с виду селение, вилла, тоже как будто необитаемая: амфоры и урны совсем утонули на заросших лужайках.
- Вы только взгляните на эти строения, кипарисы, аркады - прямо каменные цветы! - восхищается старая дама.
- Мне что-то не по себе, - вздыхает рыжая челка.
- Это от перемены климата.
- И высоты, - добавляет молодой человек, чьи томные глаза еще больше расширились и потемнели.
Ночная Роза не хотела видеть своего ребенка. Сразу после рождения его должна была усыновить неизвестная супружеская пара, но, поскольку он умер, ей его показали. У нее был жар, сильный жар...
Теперь она чувствует себя хорошо. Рядом с путями кое-где лежат белые коврики снега, это первый настоящий снег, который она видит нынешней зимой. Она разглядывает его.
Поезд дрожит, испускает странные звуки, похожие на пронзительное стрекотание какого-то насекомого. Он поднимается все выше и выше, в тень гор (часы Ночной Розы показывают без десяти минут десять), а вот и солнце разлилось по околице встречной деревушки. Но поезд здесь не останавливается.
- Нам повезло! - говорят они. - Слава богу, это экспресс.
В Санта-Мария-Маджоре солнце уже светит вовсю.
Она надевает темные очки, массивные, дорогие. Ей нравятся их янтарно-коричневые стекла, сквозь которые все краски кажутся еще ярче.
Но и здесь поезд тоже не делает остановки. Они слегка озадачены.
- Надо же, самый большой курорт во всей местности!
- La Madonna de Re! - возглашает вдруг старая дама, словно внезапно проснувшись. - Двести лет назад один игрок в шары, придя в ярость от проигрыша, запустил шаром во фреску с изображением Пресвятой Девы, и у нее показалась кровь на лбу. С тех пор эта фреска считается чудотворной, а Мадонну так и показывают с пораненным челом и тремя розами в руках.
- Три розы из Кьянти! Porco Dio, я лично в такое не верю! - объявляет молодой человек.
- Мадам, не обращайте внимания, у итальянцев это самое любимое ругательство, - с улыбкой говорит лыжница.
Стекла густо запотели, пейзаж за окном пропал из виду.
- Как грустно! - вздохнула старая дама.
- А потом они построили для нее большую церковь, - добавляет Ночная Роза. - Но все знают, что чудеса не есть догмат веры.
Старая дама молчит, она промокает подведенные темным карандашом глаза. Молодой человек скрылся в туалете. Он возвращается оттуда мертвенно-бледный может, ему плохо?
- Послушайте, там что-то странное творится.
- Вам, кажется, стало не до шуток? - насмешливо спрашивает рыжая дама.
Солнце бежит за поездом по верхушкам деревьев. Лес светится так, что невыносимо смотреть.
- Ах! - восклицает Ночная Роза. - Вот именно такими я в детстве представляла себе райские кущи.
Поезд опять пронзительно вскрикивает, солнце прячется за горой. "Мы погружаемся в тень". Она снимает темные очки, смотрит на молодого человека.
- Во-первых, я не шутил. А во-вторых, происходит что-то непонятное, - с трудом говорит тот.
Попутчицы замечают, что у него трясутся руки.
- Мы едем по траве! Прямо по траве! И по снегу!
Женщины недоуменно хмурятся: он, наверное, разыгрывает их?
- Нет, он не шутит, - говорит Ночная Роза. - Мы и вправду едем по папоротнику, по скалам...
И тогда молодой человек кричит:
- В туалете есть дырка в полу, и внизу - пустота!
Женщины все еще изумленно смотрят на него, они ничего не понимают. Дырка в туалете? Они оборачиваются к окну.
- Вы с ума сошли! Там все нормально.
- Откройте!
Он бросается к окну, рвет на себя медные ручки. Но они застыли от мороза.
- Дверь!
Дверь тоже не открывается.
- Давайте спросим у контролера. По-моему, вы просто маньяк или...
- Скоро по вагонам провезут буфет на колесах "Чай-шоколад", - говорит рыжая челка.
- Нет, это время уже миновало, - отвечает Ночная Роза.
Им пока еще не страшно. Просто как-то неуютно и почему-то хочется спать. Но они одолевают беспокойство и с презрением смотрят на молодого человека. Тот уныло грызет ногти в наступившей тишине.
Поезд мчится сквозь полосы мрака и света. Заиндевевшие деревья слепят глаза Ночной Розы. Она снова надевает очки. Овцы слизывают бриллианты с травы. На дне ущелья потайные, никогда не видевшие солнца воды безмолвно текут под коркой льда; другие, вольные, обтачивают гранит скал. Однако и эти каскады застывают на глазах, обрекая долину на безнадежную немоту.
Стелла тоже встает и выходит из купе.
- Я там ничего не разглядела, - шепчет она, вернувшись.
Лицо ее слегка посерело, но держится она спокойно.
- Мне кажется, мы словно по воздуху летим, - робко замечает старая дама. Конечно, у современных поездов такие прекрасные рессоры...
Ночная Роза вдруг замечает, что трава на лугах по-весеннему зелена. Или, может, она здесь никогда не блекнет?
- Это восьмого-то января?!
- Да, но тут это вполне естественно.
Молодой человек иронически оглядывает своих попутчиц:
- Вот видите! У нас даже паспортов не спросили, а ведь поезд опять пересек границу. Мы уже снова в Швейцарии...
- В итальянской Швейцарии, - сухо уточняет старая дама.
- Да вглядитесь же внимательно, если вы на это способны, - взывает он. Ну куда подевались путевые столбы, шлагбаумы, мосты? Вы их видите?
Дамы смотрят в окно. Действительно - ни столбов, ни ограждений, ничего.
- И это вы тоже считаете нормальным?
- Сами вы ненормальный! - вопит старая дама.
- Ночная Роза, идите-ка сюда! - зовет молодой человек, потянув ее за руку.
- Вы знаете?.. (Она думает: откуда ему известно мое имя?)
Он подводит ее к окну. Теперь он пугающе спокоен. И она видит: поезд плавно сворачивает к противоположному склону там, где он никогда не сворачивал. Она может измерить взглядом глубину пропасти, она знает, что моста под ними нет.