Одно утешало князя – это был не случайный покупатель, а его старый верный друг. Можно надеяться: то, что собиралось долгими годами, не пойдет прахом. К тому же у графа в отличие от Александра Яковлевича были наследники: те, кому предстояло принять отцовское достояние. До конца дней своих князь грустил, что остался в этом смысле обделенным. И ведь как странно: у деда Александра Яковлевича было двадцать восемь детей. И не от гаремных невольниц, а всего-навсего от двух браков.
Это петербургский дом Лобанова-Ростовского на Фонтанке. Кстати, лишь очень богатые люди имели собственные дома в императорской столище. Чаще всего петербуржцы нанимали квартиры. Самые дорогие находились в бельэтаже. Но княжеское семейство могло позволить себе роскошь иметь собственный особняк, да вдобавок в одном из самых красивых и престижных мест в Петербурге. С балкона открывался изумительный вид на Михайловский замок и Летний сад. С Невы долетал свежий ветер. Довольно скромный фасад здания скрывал роскошную внутреннюю отделку... Особняк Александру Яковлевичу пришлось продать.
...Несмотря на стесненное материальное положение, хозяин квартиры на Большой Морской раз в год (теперь уже только раз в год) устраивал у себя раут, получить приглашение на который считалось большой честью, – князь по-прежнему имел безукоризненную репутацию и, как пишет великий князь Николай Михайлович, «пользовался большой любовью среди общества». Все изумлялись его энергии, предприимчивости и организаторским способностям.
Время шло. Александр Яковлевич уже достиг того возраста, когда человек не столько участвует в жизни, сколько созерцает ее. Недаром пространные жизнеописания даже очень деятельных людей, когда речь заходит об их преклонных годах, отличаются краткостью. Становится понятно, что писать уже не о чем.
Совсем иная история с Лобановым-Ростовским. Ему было уже почти шестьдесят, но именно тогда князя обуяла идея основать в Петербурге первый в стране яхт-клуб.
Александру Яковлевичу казалось недопустимым, что такая морская держава, как Россия, не имеет официально оформленного любительского мореплавания. И это при всем том, что парусники под русским флагом бороздили моря и океаны во всех частях света. Еще Петр I старался приобщить петербургскую знать к весьма дельному и перспективному развлечению: походам под парусами. Всем желающим безвозмездно выдавали легкие парусные суда с одним требованием: содержать их в порядке и участвовать в занятиях-тренировках на воде. Иначе откуда взяться новым флотоводцам?
Подробности давно исчезнувшей жизни небесполезны – из них желающий всегда может извлечь практическую пользу. Скажем, при всех немалых жизненных неудачах – супружестве, не давшем личного согласия и детей, растраченном огромными тратами состоянии – князь Лобанов-Ростовский никому не казался неудачником, а главное – сам не чувствовал себя таковым. Почему? Все просто, кто-то видит за своими плечами одни руины и разочарования, а он – свою осуществленную мечту: бескрайнюю морскую гладь и белый парус на горизонте.
Однако со смертью Петра любительское мореплавание заглохло. И вот Лобанов-Ростовский бросил клич, адресованный петербургской молодежи: «Или вы не Петровы внуки?» Его поддержали бывалые моряки русского флота. И в 1846 году Николай I по их ходатайству утвердил устав и флаг первого в России Императорского Санкт-Петербургского яхт-клуба. Командором при единодушном голосовании был избран князь Лобанов-Ростовский.
В следующем, 1847 году состоялась первая парусная регата, в которой участвовало семь яхт. Через четыре года шхуна Лобанова-Ростовского, названная именем отважной героини древнерусского эпоса «Рогнедой», вышла из Санкт-Петербурга, достигла бразильских берегов и вернулась обратно. В 1854 году князь задумал кругосветное путешествие. «Рогнеда» уже пришла в Рио-де-Жанейро, но началась Крымская война.
На одном из последних своих портретов Александр Яковлевич не случайно написан с подзорной трубой в руке, словно он следит за парусником, бороздящим океан.
Поседевший и задумчивый, князь, пожалуй, выглядит импозантнее того здоровяка-гусара, каким изображен на портрете своей далекой молодости. Так нередко бывает – годы мужчин красят...
Что сказать о Клеопатре Ильиничне? Продав «дом со львами», она обосновалась в особняке под номером шесть на аристократической Миллионной улице. «Как видно из переписки братьев Булгаковых, – читаем в «Знаменитых россиянах», – княгиня вела жизнь очень расточительную и, несмотря на свои 500 тысяч рублей годового дохода (поистине фантастическая для николаевского времени сумма. – Л.Т.), пришла в полное разорение и объявила себя несостоятельной в 8-и миллионах».