Немецкие подводники с первых дней войны охотились с помощью так называемых приманок — безобидных торговых судов, которые противник останавливал для досмотра. Никому и в голову не приходило, что чуть ли не под килем безобидной скорлупки может прятаться подводная лодка. Иногда экипаж «приманки» не знал о своей роли, но часто торговое судно и подлодка действовали в паре.
Такой способ охоты выбрала и германская субмарина U-26, скрывавшаяся под прикрытием голландского бота. Русские крейсера «Громобой» и «Адмирал Макаров», подошедшие к «голландцу» с требованием следовать в Балтийский порт (сегодня — Палдиски) для досмотра, едва спаслись от торпедной атаки. Три торпеды, выпущенные U-26 по «Адмиралу Макарову», прошли всего в нескольких метрах от крейсера.
Эта атака не стала уроком для экипажей российских кораблей. Уже на следующий день к месту засады U-26 прямыми курсами, пренебрегая противолодочным зигзагом, пошли крейсера «Баян» и «Паллада». Когда до «Паллады» оставалось всего пятьсот метров, подлодка ударила по крейсеру торпедой. На его борту сдетонировал боезапас, и «Паллада» мгновенно ушла на дно. Все 596 человек команды погибли.
После этой трагедии российское командование запретило крейсерам выходить в море без сопровождения эсминцев, а все российские порты на Балтике, кроме Раумы, были закрыты для внешней торговли. Командование Балтфлота не хотело, чтобы вблизи военных баз качались на воде торговые суда, которые могли оказаться засадами германских подлодок.
В результате этих мер атаковать военные корабли стало сложнее, зато торговые суда, шедшие к берегам России, стали легкой добычей немецких подводников. Одной из жертв оказался и «Йончёпинг».
В пять утра сквозь холодный густой туман донеслись слабые звуки работающего мотора. Капитан подлодки, поджидавшей торговые суда в надводном положении, решил идти на сближение. Рулевой «Йончёпинга», увидев размытый туманом темный силуэт рубки, подумал, что судно вот-вот наскочит на скалу, которую по какой-то причине не нанесли на карты. Он отвернул в сторону, но скала продолжала приближаться сама по себе. Через мгновение на «Йончёпинге» поняли, что есть вещи пострашнее, чем наезд на островок. К борту галеаса подошла германская подлодка.
«Контрабанда!» — вынес приговор капитан субмарины Бруно Хоппе, проверив судовые документы «Йончёпинга» и выслушав доклад об осмотре груза. Капитан Эрикссон, как мог, пытался спасти свое судно. Он предлагал выбросить груз за борт, он обещал доставить груз в один из германских портов — все было напрасно.
Двое матросов с подлодки заложили в носу и машинном отделении «Йончёпинга» взрывчатку и открыли трюмные вентили. В это время издалека донесся звук идущего парохода. Еще один контрабандист! Бруно Хоппе приказал экипажу «Йончёпинга» и своим подрывникам немедленно возвращаться на борт подлодки. Немецкие моряки, подняв из трюма столько бутылок шампанского, сколько они могли унести в охапке, попрыгали в шлюпку. Подлодка уже шла на перехват нового судна, когда за ее кормой раздалось два взрыва и заслуженный галеас скрылся под водой.
Через пятнадцать минут подлодка остановила шведский пароход «Эгир», груз которого также был признан контрабандой. И это судно немецкие подводники пустили на дно, взяв на борт его экипаж.
На этом капитан Бруно Хоппе посчитал свою сезонную работу законченной и направился на родную базу в Германии. По пути был остановлен еще один шведский пароход, груз которого не имел военного значения. Команды «Йончёпинга» и «Эгира» перекочевали на его борт. Можно сказать, что шведские моряки счастливо отделались. Им повезло, что капитан немецкой подлодки оказался гуманным человеком и все происходило в тесном Ботническом заливе, который можно перепрыгнуть по островам. На просторах Атлантики, где шла жестокая подводная война, их в лучшем случае высадили бы в шлюпки, возможно, за сотни километров от берега, и отдали на волю волн.
Запасы подводного винного погреба, в который превратился «Йончёпинг», возможно, так и остались бы нетронутыми, если бы не два безработных водолаза из Евле. Времени у 23-летних Петера Линдберга и Ларса Форсберга было много, и в 1993 году они решили покопаться в городских архивах, надеясь найти затонувшее судно, груз которого мог бы поправить их финансовое положение. Так «Йончёпинг» выплыл из забытья. Двое безработных, оценив количество спиртного на борту галеаса и аукционные цены на старый коньяк и шампанское, почувствовали себя миллионерами. Получалось много, очень много. Только 4400 бутылок шампанского 1907 года французской фирмы «Heidesieck» марки «Gout Americain» могли принести не менее двадцати миллионов долларов. Именно такое шампанское пили богачи на борту «Титаника» — это обстоятельство могло дополнительно поднять цену бутылок.