Самые необычные находки были сделаны на палубе. Аквалангисты наткнулись на остатки легкой кареты — кабриолета и… на коньки, лежавшие в сундуке.
Коньки наводили на мысль о замерзших голландских каналах, а прочий груз — красители, вино, бумага, сыр — лишь подкреплял первоначальное предположение: у острова Борстё нашел свою последнюю пристань голландский корабль, направлявшийся в Петербург.
Но когда он затонул? Как он назывался? Кому предназначалась карета, в изысканной резьбе деревянных деталей которой угадывалось высокое общественное положение заказчика? Ответы на эти вопросы найти на дне не удалось. Оставались архивные поиски. Финский историк Кристиан Альстрём взялся за раскрытие тайны погибшего «голландца».
Предметы, найденные на корабле, говорили о том, что он затонул между 1745–1755 годами. При таком временном разбросе поиски в архивах Зундской таможни были бесполезны. В середине восемнадцатого века в Балтику проходило около двух с половиной тысяч судов в год, в основном голландских, значит, выбирать пришлось бы среди более двадцати тысяч кораблей. Ключ к решению был найден благодаря уже известной нам Водолазной компании и ее сомнительному бизнесу. Хотя сокровища, обнаруженные в легкодоступных местах затонувшего судна, говорили о том, что богатая добыча прошла мимо водолазов, существовал шанс, что какие-то предметы с него смыло волной на берег, и они пришлись по вкусу хозяйственным местным жителям. Предположение оказалось верным. В городском архиве Або Кристиан Альстрём наткнулся на протокол аукциона, состоявшегося в феврале 1748 года. С молотка ушло содержимое вынесенного на берег сундука с «несколькими предметами поношенной верхней одежды — и полотняного белья». В сундуке были обнаружены также «немецкий сборник псалмов, один французский и один немецкий молитвенник», пополнившие домашние библиотеки участников аукциона. В протоколе говорилось, что сундук был частью груза судна, затонувшего прошлой осенью. Остров Борстё находился в районе кораблекрушения, указанного в архивном документе.
Одна из роскошных табакерок, найденных на борту «Святого Михаила». XVIII век был временем табака. Его курили, жевали и нюхали. В высшем свете особенное распространение получил последний способ употребления никотина.
Зная не только год, но и сезон гибели судна, перевозившего кабриолет, можно было искать его следы в записях Зундской таможни. Но архивного следопыта ждало разочарование. Среди прошедших в Балтику в сентябре-ноябре 1747 года голлландских судов не было того, чей груз мог соответствовать содержимому таинственного галиота.
Точно по наитию, исследователь решил просмотреть список шведских и русских кораблей за тот же период, и нашел «подозреваемого». Петербургский шкипер Карл Паульс Амель направлялся домой из Амстердама 15 октября 1747 года с грузом колониальных товаров. Предметы роскоши в таможенном списке не были перечислены, но на них указывала замаскированная глава — «мелочь», за которую капитан заплатил 60 процентов от общей суммы таможенной пошлины!
В отдельной пачке документов, касавшихся товаров, освобожденных от пошлины, обнаружилось письмо датского короля Фредерика V, в котором он просил уведомить Никиту Панина, бывшего тогда российским послом в Копенгагене, что «посланный из Амстердама со шкипером Карлом Паульсеном Амелем кабриолет с принадлежностями, упакованный в три ящика», предназначенный для личного пользования российской императрицы, освобождается от таможенных пошлин, дабы «оказать вышеупомянутой русской императрице наше внимание». Итак, заказчицей коляски была дочь Петра I, императрица Елизавета!
Королевское письмо датировано четвертым декабря 1747 года. Следовательно, судно задержалось в Дании более, чем на месяц. Неизвестно, была ли вызвана столь длительная стоянка спором шкипера с таможенными властями из-за кареты, или непрекращавшиеся шторма задержали судно, но только к побережью Финляндии оно подошло, когда залив начинало сковывать льдом. Коньки, оказавшиеся на палубе, точно навсегда застывшая стрелка термометра указывали на погоду в те злополучные дни. Скорее всего, один из последних в том году штормов взломал тонкую корку льда и отправил на дно судно со всем экипажем. Аквалангисты обнаружили неподалеку от корабля человеческие кости. Печальная находка была сделана и в каюте — там нашли части скелетов двух людей, молодой женщины и мужчины средних лет.
Это были пассажиры, стоявшие на очень высокой ступени общественной лестницы, — об этом позволяли судить предметы их туалета, но ничего больше узнать о них так и не удалось. Был ли это высокий русский сановник с юной супругой, настоявшей на возвращении из Европы к началу зимнего бального сезона в Петербурге, или, может, богатый немецкий или голландский предприниматель, у которого были дела в России, решил показать своей дочери чудо европейской архитектуры, выстроенное в варварской стране на болотах, нам так и не дано узнать. Среди местных рыбаков на Борстё бытует легенда о собаке, которая воет со скалы вблизи того места, где погибло это судно. Кости комнатной собачки были найдены в каюте, где ехали таинственные пассажиры.