Линейный корабль «Энигхетен» (Единство) построил Чарльз Шелдон, сын знаменитого Фрэнсиса Шелдона, автора «Круны». «Энигхетен» успел прослужить к моменту своей гибели 48 лет — свидетельство старой доброй работы, когда корабельный лес тщательно отбирали и долго просушивали. Серийные корабли конструкции Чапмана, сражавшиеся рядом с «Энигхетеном», изготавливали из сырой древесины: на долгую морскую жизнь они не могли рассчитывать.
Линейный корабль «Ловиса Ульрика» был назван в честь матери короля Густава III. Возможно, последние минуты жизни «крестницы» королевы наблюдал старый деревянный матрос Розенбум, персонаж из «Путешествия Нильса с дикими гусями» Сельмы Лагерлёф. Розенбум служил боцманом на «Дристигхетене» (Отваге) и рассказывал Нильсу о сражениях этой войны.
Воды смерти вокруг острова мира
Первого августа 1914 года шведский военный корабль, несший патрульную службу на Балтике, перехватил телеграмму, поставившую крест на прежней мирной жизни. Германия объявила войну России. Общеевропейская катастрофа стала фактом. До этого момента мало кто предполагал, что 19-летний сербский студент Гаврило Принцип, застреливший в Сараево месяц назад наследника австрийского престола эрцгерцога Франца Фердинанда даст своим выстрелом сигнал к началу общеевропейской схватки. Даже вступление Австро-Венгрии в войну против Сербии воспринималось как обычный локальный конфликт. Но перчатка, брошенная Германией России, поставила под ружье половину Европы. Швеция, Норвегия и Дания, объявившие себя нейтральными, оказались крошечным островком мира, окруженным двумя противостоящими военными блоками — Великобританией, Францией и Россией с одной стороны и Германией, Австро-Венгрией и Италией — с другой.
В воскресенье второго августа над всей Швецией плыл тревожный звон колоколов — нации сообщалось о наступлении новых непредсказуемых времен. Перед входами в магазины выстроились очереди: домохозяйки скупали соль, спички, мыло, муку, хлеб и картошку. Их мужья, оставив мирные занятия, отправились на пятидневные военные курсы ландсторма — народного ополчения.
Нападения можно было ожидать откуда угодно: боялись и немцев, и англичан, и русских. Но традиционный враг — Россия — все же казался наиболее вероятным агрессором. Социалисты и либералы, все предвоенные годы убеждавшие нацию в том, что Швеции никто и ничто не угрожает, а государственные средства нужно тратить на борьбу с бедностью, были посрамлены. Правота оказалась на стороне тех, кого клеймили как милитаристов — консерваторов во главе с королем Густавом V. Они призывали укреплять оборону, они требовали миллионы на перевооружение флота.
Шведские читатели, развернувшие газеты воскресным утром второго августа 1914 года, узнали о том что Германия объявила войну России. Вот-вот должна была вступить в схватку Франция. Никто тогда и предположить не мог, что войну потом назовут мировой. Она потребует десятков миллионов жертв, приведет к исчезновению государств и повлечет за собой революции.
Благодаря их усилиям Швеция могла выставить против агрессора не только ополченцев в архаичных треуголках. Самым сильным аргументом против нападения на Швецию должны были стать три новейших броненосца, строительство которых подходило к концу. Это были так называемые усиленные корабли — Ф-лодки — «Сверье», «Густав V» и «Дроттнинг Виктория». Поначалу планировалось построить лишь один броненосец, но либералы и социалисты провалили проект. Нация раскололась. Рабочие, проникнутые идеями пролетарской солидарности, были против строительства броненосца, средние классы, аристократия и крестьяне поддерживали идею сильной обороны. Делом пробуждения народа ото сна занялся знаменитый путешественник Свен Хедин, считавший, что русское нападение — лишь вопрос времени. В 1912 году он написал брошюру «Слово предупреждения», изданную небывалым тиражом в миллион экземпляров. Художественное описание Стокгольма, захваченного казаками, соседствовало с геополитическими рассуждениями автора: «Выход Петра I на берега Балтики и потеря прибалтийских провинций стало первым шагом. Завоевание Финляндии — вторым. Третий шаг происходит на наших глазах, когда Финляндия превращается в русскую провинцию, подобную любой губернии в царских владениях».
