И я вошел.
— Садитесь.
Человек за столом. Обычный говнюк. Я сел.
— Мистер Буковски?
— Да.
Он назвался. Мне это было без надобности.
Он откинулся на спинку, уставился на меня.
Конечно, он ожидал увидеть кого-то помоложе и поинтереснее, кого-то более дерзкого, более интеллигентного и развращенного… А я был просто старый, усталый, скучный, с похмелья. Он — седоватый, вальяжный, если вам понятно, о какого рода вальяжности я говорю. Никогда не выкапывал свеклу с сезонниками, не попадал раз пятнадцать — двадцать в вытрезвитель. И лимоны не собирал с шести утра без рубашки, потому что к полудню будет сорок пять в тени. Только бедные знают смысл жизни; богатым и благополучным приходится гадать о нем. Чудно: мне на ум пришли китайцы. Русские размякли; теперь, наверно, только китайцы знают смысл — не размякли, в земле ковыряясь. Хотя вообще-то политических взглядов у меня нет, все это тоже туфта: история нас всех поимела, а меня раньше времени — достала допекла, задолбала, смылила.
— Мистер Буковски?
— Да?
— Видите ли… наш информатор…
— Продолжайте.
— … написал нам, что вы не женаты на матери вашего ребенка.
Тут я вообразил, как он украшает рождественскую елку с бокалом в руке.
— Это верно. Я не женат на матери моего ребенка; ему четыре года.
— Вы его поддерживаете материально?
— Да.
— В каком размере?
— Я вам не скажу.
Он опять откинулся на спинку.
— Вы должны сознавать, что служащий государственного учреждения должен придерживаться определенных норм.
Не чувствуя за собой никакой вины, я не ответил.
Я выжидал.
О, где вы, ребята? Кафка, где ты? Лорка, расстрелянный на проселке, где ты? Хемингуэй, который жаловался, что за ним следит ЦРУ, и никто ему не верил, кроме меня…
Потом вальяжный, отдохнувший, не собиравший свеклу повернулся, залез в лакированный шкафчик позади и вытащил шесть или семь экземпляров «Нашего королька». Он кинул их на стол как вонючие, поганые, червивые какашки. Он постучал по ним не собиравшей цитрусов рукой.
— Мы имеем основания полагать, что автором этой колонки — «Заметки старого козла» — являетесь вы.
— Да.
— Что вы можете сказать об этих статьях?
— Ничего.
— И это вы называете журналистикой?
— Лучше писать не умею.
— У меня растут два сына, сейчас изучают журналистику в лучших колледжах, и Я НАДЕЮСЬ…
Он постучал по листкам, по этим вонючим листкам нефабричной, немозолистой рукой с колечком и сказал:
— Я надеюсь, что мои сыновья никогда не будут писать, как ВЫ!
— Не будут, — пообещал я.
— Мистер Буковски, я полагаю, наша беседа окончена.
— Угу, — сказал я. Я закурил сигарету, встал, почесал пивное брюхо и вышел.
Вторая беседа произошла раньше, чем я ожидал. Я трудился — как всегда, усердно — на своем паршивом рабочем месте, и вдруг из динамика загрохотало: «Генри Чарльз Буковски, зайдите в кабинет начальника смены!»
Я прервал свою важную работу, взял увольнительную у своего попки и отправился в кабинет. Секретарь Начальника, старая седая квашня, окинул меня взглядом.
— Это вы Чарльз Буковски? — спросил он с нескрываемым разочарованием.
— Да, друг.
— Следуйте за мной, пожалуйста.
Я последовал. Здание было большое. Мы спустились на несколько этажей, прошли по длинному коридору, попали в большую темную комнату, которая вела в другую большую темную комнату. За столом метров в двадцать пять длиной в дальнем конце сидели двое. Они сидели под одинокой лампой. А у ближнего конца стоял стул, для меня.
— Можете войти, — сказал секретарь. И слинял.
Я вошел. Оба встали. На троих — одна лампочка, темень. Я почему-то подумал о разных убийствах и похищениях.
Потом подумал: мы в Америке, старик, Гитлер умер. Умер ли?
— Буковски?
— Да.
Оба пожали мне руку.
— Садитесь.
Клёво, старичок.
— Это мистер… из Вашингтона, — сказал другой, местный главнокомандующий мудозвон.
Я не ответил. Лампа была красивая. Из человечьей кожи?
Бремя беседы взял на себя господин Вашингтон. У него был портфель, порядком набитый бумажками.
— Итак, мистер Буковски?
— Да?
— Вам сорок восемь лет, и вы одиннадцать лет состоите на службе у правительства Соединенных Штатов.
— Да.
— Вы были женаты на вашей первой жене два с половиной года, развелись и женились на вашей нынешней жене — когда? Назовите, пожалуйста, дату.
— Даты нет. Не женился.
— У вас есть ребенок?
— Да.