— Разумеется.
— И вот, представь, я нахожу убийцу…
— Каким образом?
— Неважно, я найду, раз сказал. А Хромой, я просто уверен, прячется в цитадели. Он тогда так появился и потом так же исчез… Он не убегал никуда, а будто провалился сквозь землю. На мельнице есть подвалы, может быть…
— Может, — согласилась Майя. — Подвалы даже наверняка связаны с цитаделью, но тебе что до этого?
— Как что?! — возмутился Кошмар. — Те бандиты, которых удалось арестовать, сдадут полиции своих богатых сообщников, тех возьмут, и Брюкх вроде в выигрыше. За мой счет, да? А тут я нахожу пропавших преступников! И меня наверняка…
— Снова посадят в тюрьму. Только на этот раз — месяца на два-три, за то, что путался у официального расследования под ногами.
— Меня наградят орденом! — возразил Кошмар. — Ладно, не веришь — не надо. Посмотрим, кто победит. Я пойду, позвоню в редакцию Клерхен, и отправляюсь на дело, а ты не сердись и к обеду не жди.
— Желаю удачи, — пожала плечами Майя. — И не говори потом, будто я не предупреждала тебя.
Связавшись с редакцией газеты по телефону (Кошмар позволил себе такую неслыханную роскошь не желая тратить времени на курьера), кот попросил ворону Клерхен узнать, по каким делам проходит массивная золотая цепочка от часов, та самая, что Боцман носил на руке как браслет. Это вещественное доказательство со вчерашнего дня находится в полиции.
Кошмар попросил сведения у Клерхен, так как знал, что начальница ее отдела — пожилая дама фрекен Сорока Рёкк — много лет специализировалась на кражах ювелирных изделий, и наверняка помнила подробности этих преступлений описанных в ее газете лучше полиции. По крайней мере, она могла дать столь же исчерпывающие сведения, как любой специалист-ювелир из уголовного розыска.
Клерхен обещала подготовить выдержки из всех дел, касающихся золотой цепочки, к двум часам дня. Материалы пойдут в вечерний выпуск газеты. Кошмар обещал, что эти сенсационные сведения о преступлениях, в которых замешана банда Хромого (или один из ее членов, какая разница для читателей?) будут соседствовать с сообщением об аресте преступника. Блестяще проведенного с непосредственной помощью некоего кота и сотрудников "Копенгагена с птичьего полета".
Подбросив Клерхен срочную работу, Кошмар спустился вниз по бульвару на набережную под мостом Лангебро. Кот не собирался переходить на другой берег канала, он медленно шел вдоль набережной.
В этот час у Кошмара не было настроения для бесцельных прогулок. Кот был чрезвычайно занят, он искал свидетеля.
15.
"Когда человека кусает собака, — размышлял Кошмар, — я не скажу, что это обязательно преступление. Но при этом обязательно есть две стороны: жертва и… ну, естественно, собака! Я хорошо помню все приметы своего первого подозреваемого — Боцмана. Я рассмотрел его очень подробно. Помню и метку собачьих зубов на ноге.
Судя по ширине челюстей, это работа собаки средней величины, скорее даже небольшой, тощей (как все подобные шавки), с острой мордой. Вполне возможно, правый клык у собаки сломан — она не зацепила бы иначе нитку в шерстяной ткани брюк и не оставила бы такой царапины на коже. Возможно также, что собака сейчас награждена синяками от тяжелых ботинок с металлическими набойками.
Я помню эту метку так ясно, будто видел ее… да, но я и видел ее только вчера. Будто… сам укусил его! Ах, если бы дедуктивный метод мог ошибаться, если бы мне повезло, и его укусил шакал, как было бы здорово! Но, увы, это собака. Придется вступать в контакт с трудным свидетелем. Ничего, ради торжества правосудия сыщики должны жертвовать личными симпатиями".
Придя к подобному выводу, Кошмар направил все свои силы, чтобы найти собаку знавшую что-либо о собаке, кусавшей не далее как вчера после полудня преступника по кличке Боцман.
Очень скоро Кошмару попалась крыса, располагавшая ценными сведениями. Она присутствовала вчера при нападении собаки на моряка, подходящего по приметам. За определенную плату, крыса соглашалась познакомить Кошмара с этой собакой.