— Отпустил все же?
— Отпустил! — Димка добродушно-фамильярно обнял таксиста. — Ты, батя, нас извини… мы попросту. Понимаешь, целых пять лет дома не были…
Шофер радовался вместе с ребятами теплой ночи и сверкающим огонькам встречных автомобилей. Маленький плюшевый медвежонок — спутник удачи — подрагивал на коричневой резинке.
— Отец, останови, будь добр, на минутку, — попросил бородатый. «Волга» свернула на обочину, шофер привычно потянул рычаг ручника, и в этот момент что-то черное мелькнуло перед его глазами, сдавило горло.
— Спокойно, дядя. Советую производить как можно меньше движений, иначе можешь повредить себе шею.
В зеркале холодно отразилось длинное лезвие финки.
— Ребя… — шофер был совершенно ошеломлен.
Димка схватил его руки и скрутил тонкой бечевкой. В машине стало светло: навстречу шел автобус. В освещенном салоне смеялись люди. Никто не обратил внимания на такси, стоящее у кювета.
— Вторую ногу… быстро!
Ему засунули в рот кляп и потащили в кусты. Обшарили карманы, забрали деньги и шоферское удостоверение. Фыркнула машина. Все стихло.
Связанного шофера нашли на другой день под вечер.
Скрипнули половицы. На стене качнулась квадратная тень. Когда майор Кабаков подошел к настольной лампе, половина кабинета оказалась в темноте.
— Да-с! — майор ткнул толстым коротким пальцем. — Вот тут со стороны бригадного двора проломили стену. Вначале там было окно, потом его заделали саманным кирпичом… Толщина стенки значительно меньше капитальной. Место удобное, проход между стеной и забором совсем узкий и закрыт с одной стороны… Этим и воспользовались преступники.
— Снаружи кладка заметна? — Павлухин сидел в кресле начальника отдела, разглядывая схемы и развернутый план магазина. Рядом, подперев подбородок линейкой, щурил глаза оперуполномоченный старший лейтенант Дёма.
— Только из магазина, и то не очень… у стены стеллажи с товаром.
— Значит, преступники должны были побывать в магазине, — сказал Павлухин, — следовало поподробнее опросить продавца.
— Опрашивали не только продавца, — возразил Дёма, — никто не заметил никаких подозрительных людей. На лбу не написано… там трасса, место бойкое.
— Ни одной стоящей улики, — с сожалением произнес Павлухин, — видать, опытная рука…
— Улики есть, — усмехнулся Кабаков, — на две страницы список выкраденных товаров.
— Если мы все время будем располагать такими уликами, нам с тобой, Костя, придется искать работу поспокойнее. — Павлухин был на «ты» с начальником райотдела: они были давними друзьями, вместе воевали на фронте.
— Может быть, может быть… — Огромное пятно снова заколебалось на стене. Кабаков присел на диван. — И надо же этому случиться… Какой-то, понимаешь, армейский подполковник в отставке. Пока участковый прибыл, он занялся расследованием и объяснениями… Ну, конечно, куча народу, все затоптали, перехватали руками. Обиделся, знаешь ли… А какого он дьявола лезет не в свое дело? Приехал в гости, ну и отдыхал бы себе на здоровье.
— Послушай, Костя, а он никак не мог быть заинтересован в таком… расследовании?
— Да нет, — махнул рукой Кабаков, — просто активист.
— А местные?
— Понимаешь — ничего! Отбывшие наказание не внушают подозрений. Мы помогли им устроиться, живут семьями… По-моему, люди твердо встали на ноги.
— Новичков нет?
— Нет… Хотя Лисик освободился, помнишь, хулиган из совхоза «Восток». Паспорт получил, все такое… Думает уехать в Челябинск, к дяде. В большой город потянуло…
— Я заходил к матери, — сказал Дёма, — говорит, словно подменили парня. Совсем другим стал Игнат, деньги посылает. Радуется старуха, благодарит.
Что-то тенькнуло в телефоне, стоявшем на тумбочке. Затем раздался звонок, длинный и пронзительный. Павлухин снял трубку.
— Вера Степановна? Здравствуй, здравствуй! Только сегодня… полуночничать? Нет, что ты, еще время детское… ну хорошо, хорошо… — Павлухин кивнул Кабакову, — твоя звонила… велено кончать заседание. Придется подчиниться. Завтра будем думать…
Однако завтра им пришлось заниматься совсем другим делом.
Песчаное показалось неожиданно. В сером мглистом-рассвете темными контурами проступала цепочка домов. Где-то совсем рядом простуженно вскрикивал пароходный гудок.
— Сразу к магазину? — спросил шофер.
— Конечно, — кивнул Кабаков.
Вместе с Кабаковым в милицейском «газике» ехали Павлухин, Дёма и следователь капитан Камбаров. Капитан, маленький, сухонький человек с оттопыренными ушами, чертыхался всю дорогу. Он поздно приехал с отгона, а тут не дали даже отдохнуть.
Магазин и какой-то склад стояли несколько на отшибе, недалеко от реки. Возле магазина толпились люди.
— Здравия желаю, — к подъехавшим подошел старшина, участковый уполномоченный.
— Здравствуй! Ну, что тут у тебя?
— Кража путем выставления окна, товарищ майор. Обнаружена примерно в половине четвертого. Место происшествия охраняется. Открывать магазин не разрешил.
— Правильно сделал… понятые есть?
— Так точно.
— Где сторож? — спросил следователь.
— Ну, я сторож, — пожилой мужчина с помятым лицом выступил вперед, — Закрыли меня.
— Как закрыли?
— Закрыли и все… на болтик, — хмуро ответил сторож. Весь его вид, осипший голос и маленькие, опущенные к земле глазки выдавали смутное беспокойство, которое он пытался скрыть за отрывистыми, не очень вежливыми фразами.
— Закрыли… гм, — неопределенно пожевал губами следователь.
Между тем туман рассеялся, стало светло.
— Приступим, Константин Васильевич? — предложил Камбаров. — Я думаю, Павлухин и Дёма займутся прилегающими участками, а мы с вами тут.
— Хорошо, давайте…
Они обошли магазин. Он был выстроен на пологом берегу, засыпанном галькой. Выставленная рама находилась в двух шагах от окна. Решетка из толстой жести висела на одном гвозде. К стене ветром надуло песку, и на нем остались следы обуви. Один из них — с продольной бороздкой на подметке — был очень четким.
— Правый ботинок… двадцать семь сантиметров, ширина подметки девять с половиной… ботинки сорок второго размера.
Капитан достал из оперативного чемодана лупу и стал медленно водить ею по оконной коробке. На косяке были вмятины овальной формы: преступники орудовали небольшим ломиком. Капитан осмотрел раму и передал ее Кабакову.
— Перенесем осмотр в помещение, — сказал следователь. — Надо пригласить завмага и продавца.
В магазине ничто не напоминало о краже. Все, казалось, находилось на своем месте. Воры не включали свет, очевидно, действовали фонариком. За прилавком продовольственного отдела капитан обнаружил нечеткие следы мужской обуви.
— Много унесли? — спросил Кабаков.
— Часы… отрезы вот здесь лежали. Костюмов, платьев вроде не хватает. У меня выручки оставалось рублей сто двадцать. Может, еще что…
Завмаг сказала, что дверь в подсобку они всегда закрывали изнутри. Воры приоткрыли дверь ломиком и отодвинули ригель задвижки: на нем блестели параллельные бороздки, оставленные ножом или шилом. Капитан вдруг нагнулся и начал ползать по полу с лупой.
— Ага, нашелся! — капитан зацепил пинцетом крохотный металлический предмет. — Кончик финского ножа… сломался, когда отодвигали ригель.
— Почему вы сразу решили, что у них что-то сломалось? — изумился понятой.
— Ну, это пустяки, — ответил следователь, — на ригеле одни бороздки тонкие, другие пошире. Ясно, что широкие оставил предмет с обломанным острием… Мне оставалось только найти обломок.
В подсобке возле лежавших на полу мешков с сахаром валялись пустая бутылка и куски твердокопченой колбасы.