— Вы все говорили, — продолжил допрос Беркович, — что Жаклин души в муже не чаяла.
— Она его обожала! — воскликнула Ализа.
— Безумно, — согласился Мордехай.
— Выполняла любой его каприз, — добавила Лея.
— Если бы он, к примеру, попросил ее достать где-нибудь цианид и изготовить капсулу, — сказал Беркович, — она бы сделала и это?
— Конечно, — хором ответили все четверо.
— И даже не спросила бы, зачем ему это нужно? Она могла подумать, что он хочет покончить с собой…
— Потому что он инвалид? — спросил Марк. — Вы не знаете Йосефа, инспектор, и не знали Жаклин. Он слишком любит жизнь, чтобы с ней расстаться, к положению своему давно привык и находит в нем свои плюсы. А Жаклин слишком любит… любила его, чтобы задавать вопросы. Йосеф сказал — значит, это закон.
— Понятно, — еще раз протянул Беркович и надолго замолчал. Из салона послышались какие-то крики, что-то упало, и инспектор, извинившись, вышел из спальни.
Йосеф, видимо, пытался встать с коляски, но неудачно — он лежал на полу, его поднимали двое полицейских, а сержант Клугер протягивал Берковичу на ладони три темные продолговатые капсулы.
— Вы это хотели видеть, инспектор? — спросил он.
— Где вы их нашли? — спросил Беркович, осторожно перекладывая капсулы в пластиковый пакет.
— В кармане его брюк, — сказал Клугер, кивая на Йосефа, которого полицейские подняли наконец с пола и усадили в инвалидную коляску. Йосеф слепо смотрел перед собой, но больше не делал попыток подняться.
— Вы были так уверены в том, что подозревать будут только гостей, что даже не позаботились спрятать оставшиеся капсулы? — спросил Беркович.
Не получив ответа, он продолжил:
— Конечно, все видели, какая у вас с женой любовь. К тому же, слепой инвалид, без Жаклин вы, как без рук… А ведь она была у вас как рабыня. Подумать только: жена сама приобрела яд! Неужели даже догадывалась, для чего он вам понадобился?
— Но зачем он это сделал? — пораженно спросил инспектор Хутиэли, когда, отправив Йосефа в камеру, Беркович зашел к бывшему начальнику рассказать о проведенном расследовании.
— Сразу два мотива, как я выяснил. Первый: Жаклин душила его своей любовью, бывает ведь так — он жену со временем просто возненавидел. Второй мотив: у Йосефа в Америке живет сестра, она всегда приглашала брата к себе, но с Жаклин у Джой отношения не сложились. Единственное, в чем Жаклин была тверда, как скала: она ни за что не хотела переезжать в Штаты…
— Господи, — пробормотал Хутиэли. — Он сам это сказал?
— Да, — кивнул Беркович. — Больше всего он удручен тем, что доставил неприятности сестре.
— Неприятности! — воскликнул Хутиэли и выразительно пожал плечами.
Расследование под водой
— Сегодня у нас гости, — объявил Беркович. — Милые люди, туристы из Америки, муж с женой.
— Давно в Штатах? — осведомилась Наташа.
— Родились там. Коренные американцы. По-русски, кстати, ни слова не понимают.
— Как же с ними разговаривать? — огорчилась Наташа. — И откуда ты их знаешь?
— Джо был полицейским, пока не вышел в отставку. Дженнифер, его жена, тоже работала в полиции — в Нью-Йоркском полицейском архиве.
— Погоди-ка, — насторожилась Наташа. — Сколько же им лет, твоим гостям?
— Джозеф, это я точно знаю, двадцать шестого года рождения, а относительно Дженнифер ничего сказать не могу, но она моложе мужа, это точно.
— Господи, да твой гость чуть ли не втрое тебя старше! — воскликнула Наташа, на что Беркович ответил:
— Зато чуть ли не втрое умнее, а с умным человеком поговорить всегда приятно.
— Особенно когда знаешь по-английски пятьдесят слов.
— Ничего, — бодро сказал Беркович. — Я тебе буду переводить.
К назначенному часу Наташа приготовила ужин, какого, по ее предположениям, американские туристы никогда не ели: на первое борщ по-украински, на второе голубцы, на третье хотела сделать кисель, но Беркович заявил, что хватит экзотики, пусть хотя бы третье блюдо не станет для гостей испытанием.
— Хорошо, сделаю кофе по-турецки, — согласилась Наташа.
— Главное, — сказал Беркович, — хорошо накорми Арика, пусть спит и не мешает разговору.
Гости появились ровно в шесть. Джо Никсону можно было дать не больше пятидесяти — это был стройный, подтянутый мужчина, на лице которого почти не было морщин. Дженнифер оказалась яркой блондинкой лет тридцати — типичная голливудская кинозвезда с большими глазами и ослепительной улыбкой.