Смерть в грозовую ночь
Ночью началась гроза, молнии освещали спальню странным голубоватым сиянием, а гром гремел так, будто где-то неподалеку давала залп пушечная батарея. Беркович проснулся и долго лежал, прислушиваясь к тому, как стучали по оконному стеклу капли дождя, превратившиеся в струи, а скоро — в потоки. Шестимесячный Арик тоже проснулся, но не из из-за грохота небесной канонады — ребенку нужно было поменять памперс, что Беркович и сделал, не желая будить жену, спавшую, несмотря на грозу, и видевшую, наверное, очень интересный сон.
Утром Беркович промок, пробежав несколько метров от машины до входа в управление. Не успел он повесить на вешалку плащ, с которого стекали струйки воды, как зазвонил телефон, и голос дежурного по управлению Хаима Зальцмана сказал:
— Инспектор, вы не могли бы присоединиться к оперативной группе Дымшица? Эксперт Хан уже предупрежден.
— Что случилось? — спросил Беркович.
— Похоже, убийство. Улица Бограшов, там обнаружено тело Идо Кашмиэля с пулевой раной в голове.
— Прямо на улице?
— Нет, в квартире. Он там живет. На третьем этаже.
Зальцман не умел докладывать четко, его каждый раз приходилось переспрашивать, из-за этой своей особенности он никак не мог продвинуться по службе и, похоже, навсегда застрял в должности сменного дежурного, несмотря на свои неполные пятьдесят лет.
— Спускаюсь, — сказал Беркович и посмотрел в окно: дождь, похоже, прекратился, но надолго ли? Лучше взять плащ — пусть и мокрый.
Эксперт сидел на заднем сидении и мрачно молчал. Берковичу тоже не хотелось разговаривать, так что первыми словами они перебросились, лишь войдя в квартиру погибшего ночью Идо Кашмиэля, строительного подрядчика. Тело Кашмиэля лежало в салоне в метре от журнального столика, рядом валялся опрокинутый стул. Пистолет, из которого был произведен роковой выстрел, валялся на полу — он мог выпасть из руки Кашмиэля, а мог быть подброшен убийцей, вероятности того и другого события вряд ли можно было оценить, не произведя тщательного осмотра тела. Этим занялся Хан, а Беркович подошел к стоявшему у двери патрульному, сержанту Михаэлю Дымшиц.
— Кто обнаружил тело? — спросил Беркович.
— Арон Мозес, — тихо, будто покойный мог услышать, сообщил сержант. — Сосед по дому, живет этажом ниже. Хотите с ним поговорить?
— Позже, — сказал Беркович. — Он поднялся, потому что услышал выстрел?
— Нет, выстрела он не слышал. А может, слышал, но не обратил внимания — вы же помните, какая ночью была гроза. По его словам, он говорил с Кашмиэлем вчера вечером и обещал утром зайти. Зашел и…
— Понятно, — кивнул Беркович и вернулся к телу.
— Все, в общем, ясно, — сказал Хан, поднимаясь с колен. — Пуля попала в левую часть лба и застряла внутри. Смерть наступила мгновенно. Стреляли с близкого расстояния — максимум полметра, судя по следам пороха.
— Самоубийство? — спросил Беркович.
— Может, да, может, нет. На рукоятке пистолета следов нет, а на руке Кашмиэля нет перчатки. Платка, в который он мог обернуть рукоятку, тоже не видно. С другой стороны, положение тела, правой руки и лежащего на полу оружия показывает, что Кашмиэль мог выстрелить в себя сам.
— Дверь в квартиру была не заперта, — заметил Беркович. — Сосед утром поднялся и вошел, когда Кашмиэль был уже мертв. Кстати, когда он умер?
— Предварительно могу сказать: между одиннадцатью вечера и двумя часами ночи.
— Если в квартире был посторонний, он должен был наследить, ведь шел ливень.
— Не обязательно, — возразил Хан. — Убийца мог прийти до начала дождя — ведь гроза началась после полуночи.
С этим Беркович не мог не согласиться, но все-таки внимательно осмотрел пол в гостиной. Следы здесь, конечно, были, но, похоже, только сержанта Дымшица и самого Берковича. Закончив осмотр, инспектор вернулся к журнальному столику и начал перекладывать лежавшие на нем бумаги. Здесь были многочисленные письма из банков, счета, доверенности, накладные — типичная канцелярия строительного подрядчика. Одно только…
— Похоже, у Кашмиэля были большие неприятности, — сказал Беркович, показав Хану несколько бумаг. — Смотри, банк требует немедленного возврата долга — пятьсот сорок тысяч шекелей. А вот письмо из кредитной компании — тут тоже долг очень велик. И еще: ты заметил, что на столике слой пыли? И на всех деревянных поверхностях. Кашмиэль либо не жил здесь довольно долгое время, либо не подходил ни к одному предмету мебели, иначе оставил бы следы.